У самого Черного моря. Книга III
Шрифт:
Как только обстрел хоть на минуту затихал, Борисов и Хахаев бросались к самолету. И вот перед самым рассветом, наконец, все было закончено. Из канистр, что прихватили с собой, перелили бензин в самолетные баки.
— Ну а теперь — твое дело, — Хахаев пожал Грибу руку. — Машина в полном порядке. Можешь с уверенностью лететь.
— Нужно только перетащить «як» через вон те воронки, — Борисов кивнул на поле.
— Но там же все простреливается.
— Что поделаешь, — Борисов пожал
Самолет быстро выкатили, развернули против ветра, и капитан, вскочив в кабину, запустил мотор.
Гитлеровцы открыли ураганный огонь, но было уже поздно. По полю бежал, набирая скорость, истребитель. Вот он уже в небе. И ничем теперь этого «проклятого русского» не достанешь!
Исцелители «яков»
Как-то мне довелось услышать — темпераментный моторист Иванов «просвещает» новичка:
— Александр Рой?.. Ты еще спрашиваешь? Это все равно, как если бы одессит не знал Одесского театра! А ты пытаешь про Роя! Он на всем флоте известен… Да ты посмотри, как он работает! Это же наш «авиационный» доктор!
Впрочем, понятие «доктор» для авиационного инженера звучит, пожалуй, слишком мирно. А ведь Александра Степановича помнят многие совсем в ином качестве: как решительного, волевого командира.
Тогда под Николаевым прямо к аэродрому прорвались немецкие танки. Из старших начальников на этом участке оказался один Рой. И он не растерялся. Команды выкрикивал так, словно всю жизнь отдавал боевые приказы:
— Техники ко мне! Занять оборону! Гранат, гранат побольше! — и первым кинулся навстречу грохочущим машинам с черными крестами.
На бегу обернулся к группе летчиков, бросившихся было вместе со всеми:
— Петренко! К самолетам! Все машины поднять в воздух. Мы их задержим…
У обочины поля уже шел бой. Лопались гранаты, визжали осколки, гулко ухали пушки танков.
Завертелась на месте с перебитой гусеницей одна машина. Зачадила другая.
Капитан Рой бил из автомата по десантникам на броне и все время с тревогой оглядывался на летное поле.
Там, с ревом прорываясь сквозь смерч огня и дыма, уходили в небо самолеты.
Инженеру обожгло плечо, но он почти не почувствовал боли — настолько напряжены были нервы.
— Ушли, все ушли! — тронул его за рукав техник.
— Кто ушел?! — с тревогой спросил капитан.
— Самолеты наши… Поднялись!.. — на черном от копоти лице техника затеплилась улыбка.
Рой оглянулся. Аэродром был пуст.
— Отходить!.. Немедленно отходить!
Короткими перебежками техники и мотористы, отбиваясь от наседающего со всех сторон противника, отступали к лесу.
Гитлеровцы, видя, что замысел их не удался
Но вот и спасательная лесная чаща. На опушке остановились. Рой оглядел измученных бойцов.
— А что, орлы! И технари не по зубам немецким танкам оказались!
На лицах людей стали появляться улыбки:
— Мы-то ничего… главное самолеты поднялись!
— А с этими гадами еще поквитаемся!..
Капитан, нахмурясь, посчитал людей:
— А теперь — в путь. Будем пробираться к своим.
— Как же аэродром? — тревожно спросил кто-то.
Ему не ответили. Рой поднял с земли автомат и зашагал в глубь леса. За ним, поддерживая раненых товарищей, двинулся весь небольшой отряд. А через сутки они снова были у своих.
Командир авиаполка обнял капитана Роя.
— Раньше вы нас в небо поднимали. Теперь на земле выручили. Спасибо!..
Рой кивнул на механиков. После страшного ночного перехода они буквально валились с ног.
— Поспать бы им, товарищ командир…
— А вы?
— Я вызову добровольцев. Ведь кому-то машины готовить к полету надо!..
Пошатываясь от усталости, он пошел к самолетной стоянке.
А скоро во фронтовой газете появилась заметка о героическом поступке капитана Роя и техников эскадрильи. Александр Степанович пришел к капитану Марченко:
— Ну зачем же так? — обиженно спросил он командира.
— О чем это вы? — не понял тот.
Рой протянул газету.
В ней упоминалось и о неравном бое с танками, а в конце статьи следовало:
«Командир эскадрильи капитан И. Т. Марченко так характеризовал работу А. С. Роя:
— Во всех наших успехах есть результаты самоотверженного труда техников, неутомимой работы инженера Роя. То, что наши летчики за короткий срок изучили конструкции нового истребителя, — во всем этом большая доля его труда. Легко сказать: „Отремонтировать к утру самолет, поврежденный в бою“. На деле — это творчество и упорный труд техников, их бессонные ночи. Самолеты у нас всегда готовы к бою.
6150 раз поднимались истребители в воздух, и столько же раз инженер Рой перед вылетом проверял машины, заботился о том, чтобы материальная часть в воздухе работала безотказно.
Техники звеньев Сикачев, Дюмин, Козловский работают в эскадрилье, обеспечивают бесперебойную боевую деятельность, — отличные люди. Такими их воспитал инженер…»
— Что же, все правильно. — Командир улыбнулся. — Разве не так?
— Неудобно как-то, — неуверенно развел руками инженер.