У самой границы
Шрифт:
— Здравствуйте, дядя Степа!-вскочил Славка на ноги.
Алька набрал воздуху и хотел что-то сказать, но Славка показал ему кулак, и Алька закрыл рот.
— Эге-е! Та то ж рыбаки!.. Добре, добре… А я до кухни иду и чую, вроде кутюка кто-то дрючком по горбу потянул,- опять начал свое Зозуля.
Саша посмотрел на Славку. Славка сделал страшные глаза. Саша решил пока не говорить.
«Что-то искали, бисови хлопцы»,- подумал Зозуля.
— А у меня Арап удрал,- сказал он вслух.- Хожу, ищу,- нет Арапа! Вот и до вас зашел —
— Нет, мы не бачили,- сказал Алька.- Мы тут…
— Мы червей копаем,- перебил его Славка.
Алька вдруг сморщился и замычал,- Славка больно ущипнул его сзади.
— Пойдем Арапа искать,- сказал он, как-то странно поглядев на Сашу.- Алька, неси червяков домой, мы сейчас придем.
— Я тоже хочу Арапа искать! — заявил Алька.
— Ну вот и правильно, неси червяков,- там и Арап возле дома гуляет…
Довод показался Альке неубедительным, но он все-таки пошел.
— Дядя Степан,- проговорил Саша,- я сбегаю посмотрю на Тобика: может, его лечить надо.
Искать Арапа отправился один Славка.
Арап, вытянувшись во всю длину, лежал за кухней в тени кустов и, откинув хвост, отдыхал, никуда не собираясь удирать.
— Вот треклятый Арап,- удивился Зозуля,- а я всю заставу облазил… Вставай, Арап, пошли, молока дам!
Славка побежал к Саше.
Алька поставил банку с червяками у сарая и тоже отправился к своему дому, где Саша лечил Тобика. В это время петух нашел в банке червей и заквохтал на весь двор, потряхивая гребнем перед пеструшкой. На такое неожиданное угощение прибежали все куры и в один миг растащили добычу, давясь и гоняясь друг за другом.
Ребятам было не до червей.
Спину Тобика действительно ошпарили, в двух местах под короткой шерстью просвечивала покрасневшая кожа.
— Ах ты, господи! Да как же это я не посмотрела,- расстроилась Аграфена Петровна.- Собачечка миленький… Соды надо, деточки, соды!..
«Собачечка» лежал на боку и, блестя белками глаз, скалил мелкие зубы на Петровну. Саша попросил у Нюры соды и высыпал на спину Тобика целый пакетик. Конечно, Аграфена Петровна нечаянно обварила Тобика. Если бы она видела, что он возле крыльца, разве плеснула бы кипятком?
В это время из-за дома выскочил Славка со свертком каких-то тряпок в руках и со всего разбега плюхнулся рядом с Сашей.
— Дядя Андрей приехал,- выпалил он,- в комнату службы пошел, дело у них срочное!
Саша оглянулся. Возле комнаты службы дежурный Зябрин держал под уздцы белую Осу — лошадь дяди Андрея. На заставе были две кавалерийские лошади. Хоть Буян был настоящим буяном — и породистый, и горячий,- но Саше больше нравилась Оса. Роя копытом землю и натягивая повод, она вскинула сухую, словно точеную голову с темными глазами и протяжно заржала.
Из конюшни откликнулся Буян. Да, совершенно верно,- дядя Андрей приехал. Значит, он и на самом деле ночью был дома и опять куда-то уезжал.
Саша вскочил на ноги.
— Куда
— Надо сказать…
— Нельзя! Что ты!.
– Славка даже захлебнулся.- Что мы, пулемет в земле, в навозе покажем? Наладим, тогда и подарим! Наряд ты получил, все и думают, что ты растяпа, а как наладим пулемет, верное слово, чтоб мне лопнуть,- благодарность объявят…
Саша вспомнил, как подполковник сказал: «Вам надо подумать и подготовиться к этому дню так, чтобы участникам обороны было интересно». Действительно, вычистить бы этот пулемет, наладить его и заряженный преподнести заставе. Уж это был бы настоящий подарок.
Славка ждал, что скажет Саша.
— А тряпки зачем?- спросил Саша.
— Как зачем? Чистить! Сейчас и пойдем. Только в конюшне нельзя: Зозуля враз догадается!-Славка даже раскраснелся весь.- А ты смотри, только проболтайся!- пригрозил он Альке.
«Да, не мешало бы почистить… Сам старший лейтенант не терпит, если хоть какая-нибудь даже ерундовая вещица не в порядке. А тут пулемет… В самом деле, что ж его ржавый да поломанный дарить?»
— Ладно,- сказал Саша,- подержи Тобика, я только к дежурке сбегаю.
— Зачем к дежурке? — насторожился Славка.
— Я сейчас! — уже на ходу отозвался Саша.
«Выйдет на крыльцо дядя Андрей, скажу, а не выйдет, наладим и завтра скажем». И Саша побежал к дому службы.
Алька побаивался, как бы ему и в самом деле не попало: и так уж два раза чуть было не проболтался, а если еще в третий раз что-нибудь ляпнет, Славка, чего доброго, и щелчок даст. Чтобы выслужиться перед Славкой, он решил тоже пойти раздобыть тряпок.
Нюра готовила в комнате завтрак и заметила, как в сени прошмыгнул Алька. Она ждала, что он войдет в комнату, но Алька молча сопел и возился за дверью.
Подойдя к двери, она увидела в сенцах загорелые, исцарапанные Алькины ноги, перепачканные известкой и тертым кирпичом трусы, которые только утром надела ему. Сам Алька, перевесившись через край ящика, где лежало грязное белье, что-то искал.
Остановившись на пороге, Нюра стала за надо наблюдать.
Алька торопился. Выбравшись из ящика, он стал шарить рукой между ящиком и стенкой. Свет из открытой двери упал на Альку, Нюре виден был его расцарапанный нос и стриженая белобрысая голова, вся в земле и мусоре.
— Аля! — позвала Нюра.
Алька замер и притаился около ящика.
— Ну-ка, иди сюда! — негромко сказала Нюра.- Иди, иди, не прячься.
Алька медленно вышел к двери. В руках у него были отцовские носки и старая наволочка.
Славка в ожидании, когда вернется Саша, сидел у боковой стенки дома и гладил повизгивавшего Тобика. Заметив, что Алька куда-то исчез, Славка забеспокоился, как бы он не попался кому-нибудь на глаза, и выглянул из-за угла. На крыльце стоял Алька перед Нюрой и держал в руке скомканную наволочку.