У стен недвижного Китая
Шрифт:
13 ноября цзянцзюнь Цзэн Ци подписал конвенцию, которая явилась первым соглашением, заключенным между русскими и китайскими властями в Маньчжурии после нарушения мира. Документ этот, подписанный цзянцзюнем, был привезен в Порт-Артур поручиком Вавиловым.
Означенное соглашение, послужившее основанием для дальнейшего порядка вещей в Южной Маньчжурии в течение первых 18 месяцев оккупации, не было оглашено русскими властями. Китайские власти, однако, опубликовали его в Пекине, после чего оно было напечатано во всех заграничных газетах.
Первым русским военным комиссаром при Мукденском цзянцзюне был назначен полковник Громбчевский, гражданский комиссар Квантунской
Цзянцзюнь Цзэн Ци вскоре вернулся в Мукден и снова вступил в управление вверенной ему провинцией. С этого времени началась совместная энергичная работа русских и китайских властей, полная неизменного дружелюбия и взаимного доверия, по восстановлению порядка и мирной деятельности в потрясенной Южной Маньчжурии. Но насколько это дружелюбие прочно и искренне – покажет будущее.
Несмотря на свой государственный ум, влияние и искреннюю привязанность к русским – цзянцзюнь Цзэн Ци один не в состоянии держать в своих руках Южную Маньчжурию, и, когда в Мукдене вспыхнул мятеж, цзянцзюнь был бессилен его подавить: он бежал, и только русские снова вернули ему власть.
Пока в Южной Маньчжурии оставались русские войска и население знало над собой не бессильных китайских мандаринов, а твердую русскую власть, оно оставалось спокойно, занималось мирным трудом и, в случае разбоев хунхузов, обращалось к покровительству русской силы, которой боялось и слушалось. Как будет вести себя китайское население, особенно бездомное, бродячее, уже искусившееся грабежами и разбоями 1900 года, и что останется от только что выстроенной Маньчжурской железной дороги по уходе русских войск, – покажет будущее.
Даже положение самого мукденского цзянцзюня Цзэн Ци на его посту непрочно. Несмотря на то что он является одним из самых дальновидных и благоразумных китайских государственных деятелей в настоящее время, он, однако, не избежал опалы пекинского двора и даже лишен был должности и чинов. Только благодаря энергичному настоянию России, за ним был сохранен пост правителя Мукденской провинции и впоследствии возвращены все чины и отличия.
14 ноября 1900 года, получив телеграмму о подписании военного соглашения, адмирал Алексеев телеграфировал цзянцзюню Цзэн Ци:
«Весьма рад подписанию вами временного соглашения. Сообщаю, что получил телеграмму от русского посланника в Пекине следующего содержания:
“Князь Цин и Ли Хун Чжан просят сообщить цзянцзюню, что ими получен указ богдыхана о временном вступлении его в управление Мукденской провинцией”.
Приветствую вас, почтенный сановник, с возвращением в Мукден и твердо убежден, что общими стараниями нам удастся сохранить взаимные добрые отношения, существовавшие между нами до начала беспорядков в Маньчжурии».
А. В. Верещагин. В КИТАЕ. Воспоминания и рассказы 1901–1902 гг.
Несколько слов о Китае и китайцах
17 мая 1901 года я вернулся из Маньчжурии, а 17 октября того же года
Меня всегда поражала мысль, когда, бывало, вспомнишь, что ведь сколько жило в древности народов на свете: египтяне, вавилоняне, ассирияне, финикияне и разные другие, и что от них осталось? Мы узнаём об их истории лишь по разным предметам: развалинам дворцов и храмов, по их живописи, текстам и рисункам на стенах, статуям, камням, папирусам, монетам, остаткам одежд, мебели, вазам, сосудам, оружию и т. д. Китай же не менее древен, как эти народы, а между тем не только не уничтожился и не ослабел, а, наоборот, – он все растет, богатеет и становится могущественнее. Читая эти последние слова, другой, пожалуй, и улыбнется. Скажет: «Где же это могущество?» А я скажу: «Да! Действительно! Китай силен и богат».
Это самым наглядным образом доказала последняя война его почти со всем цивилизованным миром. Ведь с ним одновременно воевали восемь держав: Англия, Франция, Германия, Австрия, Америка, Италия, Япония и мы, русские. И что же? Разве мы его победили? Ничуть. Правительство китайское, заключив с державами мир; разослало по стране своей манифесты, что-де к нам пришли из-за моря «рыжие черти» [11] , нищие, которым негде жить, и что богдыхан позволил им на некоторое время остаться, но что вскоре он всех их прогонит обратно домой.
11
По-китайски янгудза – бранное слово, которым китайцы ругают всех европейцев, в особенности англичан. (Здесь и далее, если иное не оговорено, примечания автора.)
Да ведь надо только припомнить угрозы Европы Китаю, в особенности после того, как был убит германский посол Кетелер… Чего-чего только не наобещали Китаю. Чуть ли не стереть его с лица земли. А чем все это кончилось? Германцы измучились, истощились в войне, а Китаю – что с гуся вода. И как только подумаешь, что он процветал еще тогда, когда о России помину не было, когда ни одного европейского государства не существовало, что в дебрях его находили убежище вавилоняне от погрома Навуходоносора, так даже страшно становится. Невольно задаешь себе вопрос: ну, теперь в Китае полмиллиарда народу. Пройдет немного времени, в нем будет миллиард. Между тем мы же, европейцы, стараемся устроить к нему всевозможные пути сообщения и железные дороги. Да ведь не мы, а он заполонит нас. Затопит своею многочисленностью.
Когда я читал, бывало, в газетах о наших последних военных действиях в Маньчжурии, то с горечью в сердце смеялся над их результатами. Другой раз видишь, как автор заметки пресерьезнейшим образом оповещает, что-де экспедиция окончилась удачно: хунхузов перебито сто человек, а у нас убито всего трое. И это считалось успехом. Но будем в этой пропорции следовать далее. У китайцев потеря тысяча, у нас 30 человек. У них миллион, у нас – 30 тысяч. У китайцев 10 миллионов, у нас – 300 тысяч. Мы уже разорены, истощены и, конечно, не можем и думать продолжать войну, а им и горюшки мало, так как они сами не знают себе числа. Недаром же китайцы, во время последней войны, смеясь, говорили нашим солдатам: «Наш царь вашего царя не боится. Ваш царь одного китайца уби, а наш царь шесть роди».