У стен недвижного Китая
Шрифт:
Южный отряд шел без определенной диспозиции, напролом, днем, предполагая, вероятно, что китайцы испугаются одного вида наступающих колонн и не выдержат штурма. Но китайцы неожиданно оказали очень серьезное сопротивление.
После того как русскими силами были взяты все полевые позиции китайцев, предстояло брать импани-форты и войти в город.
Адмирал Алексеев, не желая подвергать вверенные ему войска новым жертвам и выжидая результатов дневного наступления, приказал приостановить дальнейшие военные действия. Его осторожность и предусмотрительность удачно совпали с решением китайских генералов бросить Тяньцзин и отступить к Бэйцану.
Форты
Результаты сражения 30 июня были следующие: китайские войска ушли из Тяньцзина; уничтожены все китайские позиции, преграждавшие путь на Пекин; захвачена железная дорога, ведущая к Пекину, и занят Лутайский канал, благодаря чему Тяньцзин отрезан от военного городка Лутай, откуда он мог получать подкрепления.
На другой день утром штабс-капитан Полторацкий с полуротой 7 роты 12-го полка и капитан Болховитинов отправились на разведку в китайский город. Они заняли большой лагерь, оставленный китайцами в полном беспорядке, и 4 покинутые импани со всеми орудиями, числом около 50. Смелая полурота Полторацкого была замечена китайскими войсками, которые только что выходили из города и открыли по нашим огонь. Полторацкий навел на китайцев их же орудие и сделал несколько выстрелов. Китайцы прекратили огонь и продолжали свое бегство.
В день боя нашими войсками было взято 7 орудий, 2 лагеря, 20 знамен. Ранено 7 офицеров. Ранено 133 нихних чина, убито 28 нижних чинов, 11 лошадей убито, 9 ранено. Выпущено нашими батареями около 1000 снарядов. Пороховой склад был взорван тремя выстрелами французской батареи на расстоянии 840 метров. 2 выстрела было сделано неначиненными гранатами, которые попали в здание, но не произвели взрыва. Третья граната, наполненная мелинитом, взорвала склад. Дистанцию определяли капитан Жозеф и лейтенант Лакордер. Французы потеряли в этот день 27 человек ранеными. Тяжело раненный Комендантов скоро скончался.
На другой день русскими были заняты: главный лагерь, 4 импани со всем снаряжением, ямынь вице-короля и дворец императрицы. Всюду водружены русские флаги. Так называемый Черный форт, расположенный при выходе Лутайского канала из реки Пэйхо, занят нами.
По известиям, передаваемым китайцами, в Тяньцзине китайских войск было около 15 000. Ихэтуанцев, из которых большинство было вооружено ружьями, было в разное время от 20 до 30 тысяч. Потери между китайскими войсками, ихэтуанцами и жителями очень велики. Определить их нет возможности. Европейские гранаты произвели много разрушений. В городе жители и войска несколько раз возмущались против ихэтуанцев, которых считали виновниками всех нынешних бедствий и ужасов, и вырезали и перестреляли их несколько тысяч. Миллионное население города опустело более чем наполовину, так как сотни тысяч жителей бежали. Китайские генералы Не Ши Чэн, Ху День Цзя и Ван Тун Лин убиты. Помощник Сун Цина, командовавшего войсками, знаменитый Ма Ю Куэнь ранен.
Про Не Ши Чэна китайцы передавали впоследствии, что, предвидя исход несчастного сражения, гордый Не не хотел пережить поражение китайских войск и падение Тяньцзина и нарочно выехал близко к неприятельским позициям, чтобы
1 июля осада Тяньцзина, продолжавшаяся ровно 4 недели, была снята.
На благородном муле чистой китайской крови я поскакал вслед за Полторацким. Мул шел не особенно быстро, но очень твердо и упорно заворачивал во все китайские дворы, вероятно, от души желая, чтобы я разбил себе лоб о ворота.
По ту сторону железнодорожного полотна, занятого нами, был разбит большой китайский лагерь. Он был брошен со всем своим добром. Валялись тела убитых китайских солдат, которых уже объедали мухи и собаки. Валялись форменные куртки, сапоги, ружья, пояса, сабли, целые ящики с патронами, фонари, лампочки, одеяла, миски с недоеденной кашей, чайники с чаем и бутылки с сулией – водкой. Всюду валялись разбросанные колоды китайских карт, которыми солдаты, видно, часто забавлялись. Неужели они были так убеждены в своей непобедимости и ничтожестве международных сил, что находили время играть в карты?
Из лагеря через деревянный мост я проехал в китайский Тяньцзин, в котором еще недавно неистовствовали боксеры, который громил нас четыре недели и причинил нам столько горя.
На мосту лежал труп старика-китайца. Возле него сидели женщины, которые голосили и плакали навзрыд. По-видимому, эти женщины оплакивали главу их семьи, случайно убитого осколком нашей гранаты. Пугливые китаянки не боялись ни проезжающего иностранца, ни проходящих врагов-солдат. С потерей их мужа и отца для них все было потеряно.
– Мы не хотим жить! Убейте нас и похороните вместе с ним! – вопили они.
Наши концессии жестоко пострадали от китайских гранат. Но и китайский Тяньцзин был за это отомщен. Всюду были следы европейской бомбардировки. Дома мирных китайцев были пробиты ядрами. Крыши, стены и ограды носили пробоины от разорвавшейся шрапнели. По улицам я встречал тела бедняков-китайцев, убитых осколком или пулей. Некому было их подобрать. Их навещали только мухи, собаки и свиньи.
При моем проезде китайцы кланялись и показывали свои белые флаги из холста или бумаги. Их невозмутимые лица были еще более сдержанны и непроницаемы. Мне казалось, что их холодные глаза и притворные улыбки покорности и унижения говорили: «Да, мы покорены вами, побеждены, поруганы, опозорены, мы ваши рабы, с которыми вы можете и будете делать все, что хотите. Но знайте, что нашей китайской гордости и нашей веры вы никогда не сломите и мы всегда будем вас презирать, потому что на вашей стороне только насилие, обман и дерзость, а на нашей – правда и четыре тысячелетия жизни, потому что мы – китайцы, а вы – варвары».
На всех домах были вывешены белые флаги, на которых были написаны кистью два иероглифа «шунь ман» – «мирный народ». Страх перед японцами, нагнанный еще с последней войны между Японией и Китаем, был так велик, что большею частью я встречал флаги с красным пятном посредине – изображающим Восходящее Солнце японского флага – и с надписью «Да Жи Бэнь шунь мин» – «Мирный народ великой Японии».
Вообще всюду, куда я ни оглядывался, я видел слишком много японских флагов. Говорили, что предусмотрительные японцы запаслись огромным количеством готовых флагов своей нации и, заняв тяньцзинские кварталы, сейчас же раздавали их жителям.