У темного-темного леса
Шрифт:
Как ни странно, но страшно мне в этот раз не было. Было немножко смешно, немножко интересно, что он мне скажет, пока ядреная выпивка демонологов развязала ему язык. А еще – было странно тепло. И душе – оттого что он пришел именно ко мне доказывать свою невиновность – и телу. От лучника тянуло жаром. Приятно, но непривычно… Я смутилась этих своих мыслей, и порадовалась, когда он продолжил:
– Я знаю, ты мне не веришь. Ты притворилась, а сама… Только я. Её. Не убивал. Понятно тебе?
Он склонился ко мне еще ближе, и мы стояли теперь
– Понятно, понятно, – и сама удивилась, насколько ласково прозвучали эти слова. – Идем спать?
Тяжелая голова упрямо мотнулась под моей ладонью:
– Ты мне веришь?
И я отозвалась:
– Верю…
В этот раз, кажется, не врала…
Кайден уткнулся лбом в мой лоб, и успокоено затих. А я наконец сумела перехватить лучника, пострадавшего в бою с самопальным пойлом демонологов, и отвести его к узенькой койке, пять с лишним лет служившей мне постелью.
Он послушно улегся и моментально провалился в сон – и я только тогда сообразила, что поторопилась. Прежде чем укладывать здоровенного мужика в постель, нужно было заставить его раздеться. Во-первых, я бы с удовольствием посмотрела, а во-вторых, теперь мне придется самой как-то раздевать лежачее тело.
Ладно. Пойдем от простого к сложному.
Сапоги поддались легко, и я радостно бросила их на пол, с некоторым изумлением изучив вывалившийся из левого голенища кинжал. Хотела подобрать и сунуть обратно, но передумала – кто его знает, что эти агрессивные и мнительные боевики могут навесить на оружие? Особенно мой, контуженый. Оставила лежать на полу, только тем же самым сапогом под кровать запихнула – чтобы не наступить случайно.
Кстати, а почему Кайден кинжал в левом сапоге держит, он же правша? Я с интересом оглядела растянувшееся на моей кровати тело.
– Так ты у нас обоерукий, что ли? – я улыбнулась, а Кайден промолчал. Сон держал его крепко.
Снять куртку было уже сложнее, но, повозившись, я справилась, и повесив ее на гвоздик в углу, перешла к самому интересному. К рубашке.
Распустила завязки на запястьях, шнуровку на шее, и так ослабленную мною при попытке расспросить Кайдена, и призадумалась. Как бы мне так изловчиться, и стянуть с него рубаху?
– Знаешь, ты мог бы мне помочь! – укоризненно сообщила я спящему подопечному и принялась за дело.
Само собой, Нольвенн именно этот момент выбрала, чтобы вернуться домой. Любой другой момент был бы недостоин Нольвенн!
– О! Разврат? – радостно и плотоядно воскликнула магичка.
– Да! Не видишь, я тут разнузданной страсти предаюсь! С бесчувственным телом, – пропыхтела я, стоя одним коленом на кровати и пытаясь протянуть еще чуть-чуть вверх задранную на лучнике рубаху. Дело продвинулось до лопаток, и намертво застопорилось.
– Странный выбор, подружка! – продолжала глумиться Нольвенн.
– А когда
Нет, ну надо же было намахать такие плечи!
Я свирепо взглянула на Кайдена. Ну, почему он не разделся сам?! Я устала, я взмылилась, и мне откровенно неловко оттого, что рядом находится его голый живот, расчерченный гладкими сильными мышцами.
Нет, хватит с меня, оставлю в рубахе – пусть спит как есть! Я попыталась стянуть ее назад, к штанам – и чуть не взвыла от досады. Ткань скрутилась в плотный жгут, и теперь расправить ее, придавленную к постели спиной лучника, не представлялось возможным.
Нольвенн, застывшая посреди комнаты, с азартом наблюдала за неравной битвой, но помогать и не думала. Только с советами лезла:
– Да срежь ты ее!
Я с сомнением посмотрела на рубашку:
– Жалко! Хорошая же, почти новая. И с вышивкой вон…
Нет, будь Кайден ранен – я бы ничуточки не сомневалась, но портить целую вещь, только потому, что кое-кто напился?! Против этого протестовала вся моя натура. Лучше я сейчас попробую его приподнять…
– Нольвенн, помоги! – не выдержала я.
– Нет уж! – яростно замотала головой подруга, и я призадумалась, а подруга ли она?
– Нет-нет-нет, и не проси! Это твоя оргия, не моя! – и с этими словами она демонстративно уселась на свою кровать, явно приготовившись наслаждаться зрелищем дальше.
– Вот верно в народе говорят: «Не имей сто подруг, а имей сотню слуг!», – обиженно буркнула я, и попыталась обхватить Кайдена за плечи, чтобы приподнять. Не-а, никак. Вялое тело вываливалось из рук.
– Кажется, в народе говорят как-то не так! – захихикала магичка, достала из сумки яблоко и с хрустом в него вгрызлась.
– Ну, так у них, наверное, и подруги не такие! – огрызнулась я.
Мне немедленно тоже захотелось яблока. Кисловатого, твердого, сочного. Рот наполнился слюной. Я сдула выбившуюся из косы прядку, прилипшую к носу, и укоризненно взглянула на Нольвенн. Та лишь насмешливо приподняла черные брови. Учись, мол, целительница. Познавай, как горек твой хлеб.
Я возмущенно фыркнула и вернулась вниманием к Кайдену. В шнуровке на груди виднеется шнурок с кругляшом какого-то амулета, из сильных, но не сложных, рубаха задрана почти до самых подмышек. Хорош!
Какой-то он все же неподъёмный, на практикуме по целительству «условно раненые» из числа проштрафившихся школяров все же полегче были. Хотя они и не такие здоровенные. А этот вымахал!
Я снова попыталась приподнять Кайдена за плечи, и в этот раз даже кое-чего добилась. Правда, не того, на что рассчитывала – потому что лучник, не просыпаясь, дернул меня за руку, повалил на себя, и обеими руками обхватил сверху, как будто стальными обручами сковал. Я ошпаренной кошкой рванулась из этих объятий, и он разжал руки, выпустил.