У трех дубов
Шрифт:
— Это была необитаемая ферма по дороге в Ньютен. В трех милях от Абкуртона. Владелец фермы — француз, который продал ее двадцать лет назад за шестьсот тридцать франков фирме «Хаггит и Джордж» в Тарквее.
Так гласила телеграмма, которую он получил из Эксетера.
— Вот это я называю деловым и исчерпывающим ответом, — одобрительно произнес Сократ, обращаясь к брату. — Что случилось, Лекс? Я слышу какие-то крики внизу.
— Арестовали Гритта, потому что он все время грозился отомстить Джефри.
— Правильно.
Молодого человека больше отягощали совершенно другие заботы, чем неудача Гритта и даже трагическая судьба мистера Джефри.
— Ты действительно думаешь, что Молли угрожает опасность? — спросил он, с тревогой глядя на брата.
— К сожалению, при всем моем желании, ничего определенного сказать не могу. Между прочим, можешь ты мне ответить честно на один вопрос?
— Пожалуйста.
— Любишь ли ты Молли Темальтон?
— Да… очень. Всем сердцем.
— Ты уже объяснился с ней?
— Нет, еще нет. Но я обязательно это сделаю при нервом же удобном случае. Сейчас это было бы нетактично с моей стороны, так как она очень переживает исчезновение мистера Джефри.
— Как ты думаешь, она любит тебя?
— Я думаю, что я ей нравлюсь.
— Нравлюсь, нравлюсь, — проворчал Сократ, с неодобрением глядя на брата. — Любит ли она тебя?
— Я был бы глупцом, если бы стал утверждать это. Но она, конечно, вне всякого сомнения, догадывается о моих чувствах, — добавил он.
— Больше и не требуется. Если женщина знает, что кто-то ее любит, и продолжает быть с ним милой и любезной, можешь быть уверен, что она разделяет его чувства.
— О, это верно?
Сократ рассмеялся, хотя ему было не очень весело.
— Я не могу сказать тебе о том, как ведет себя каждая женщина, это ты сам со временем узнаешь, Лекс. — Он нежно пожал руку брату. — Ты надежда нашей семьи, и поэтому меня очень интересуют твои взаимоотношения с ней. Не менее, чем то, что, может быть…
— Может быть… — повторил Лексингтон и внезапно остановился.
— …Что, может быть, принесет с собой переворот в мое семейное хозяйство, — закончил Сократ. Но его брат почувствовал, что он хотел сказать что-то другое, но по каким-то соображениям изменил конец фразы. Внезапно в его душе возникли подозрения.
— Не думаешь ли ты, что Молли знает что-либо об этом ужасном преступлении?
— Этого я не думаю, — возразил Сократ, но его колебания продолжались немного дольше, чем следовало бы, и Лексингтон ложно истолковал эту паузу.
— По-твоему, она знает…
— Иди, мой мальчик, и будь любезен с ней, — оборвал его старший брат. — Кстати,
— Пожалуйста, иди один, Сок, или ты считаешь, что по дороге тебя могут подстрелить?
— Едва ли. Кроме того, я беру с собой в виде подкрепления Боба Штейна. Ты можешь, таким образом, спокойно заниматься ухаживанием…
Судебное освидетельствование трупа было чистой формальностью, и объявление результата, как и ожидал Сократ, было отложено.
— Мы не можем сделать ничего лучшего, мистер Смит, — сказал один из высших чиновников Скотленд-Ярда, председательствовавший на месте, — как доверить вам дальнейшее ведение этого дела. Но для соблюдения формальностей мы должны командировать сюда нашего человека, который официально будет осуществлять руководство и который, вероятно, пожнет все лавры этого дела.
— Ну, может быть, он пожнет также и все пули, которые свистят вокруг моей головы, — сухо сказал Сократ и рассказал о выстрелах в темной ночи.
— Вы полагаете, что это был поступок сумасшедшего?
— Возможно. Хотя этот сумасшедший хохот был хорошо рассчитанным маневром. Представьте себе, что происходит борьба между убийцей и человеком, который пытается его схватить. У кого первым откажут нервы, тот и проиграл, Этот дьявольский злобный хохот мог вывести из себя даже самого хладнокровного человека, и тот мог промахнуться. К несчастью для убийцы, я очень хладнокровный человек с крепкими нервами.
— Вы исключительный человек, мистер Смит. Как жалко, что вы не остались служить у нас.
— Если бы я это сделал, то на сегодняшний день был бы беспомощным руководителем Скотленд-Ярда, — заметил Сократ Смит и тут же поспешил извиниться, так как его собеседник именно им и был.
— Имеется так много странных обстоятельств, сопровождающих смерть Джона Менделя, которых я совершено не понимаю, — продолжал дальше чиновник. — Для чего, спрашивается, у него в кармане находился ручной звонок? Кого он намеревался им привлечь?
— Это пока известно только небу.
— Между прочим, велик ли ваш ущерб от пожара, мистер Смит?
— Нет, весь мой багаж состоял из одного небольшого чемодана. Зато мисс Темальтон потеряла все свое имущество, кроме личного дневника, который она, очевидно, хранила у себя под подушкой. По обыкновению, как все молодые девушки, она поверяла ему свои сокровенные девичьи тайны.
Директор Скотленд-Ярда рассмеялся и протянул, прощаясь, руку.
Когда Сократ после отъезда Боба Штейна передал этот разговор молодой девушке, слегка подшучивая над ней, она покраснела.
— Я в ту ночь не заметил никакого дневника, — признался пораженный Лексингтон, в то время как Молли с огненно-красными щеками смотрела на Сократа.