У великих африканских озер
Шрифт:
Окончательную оценку Оботе как личности и политического деятеля делать еще, конечно, рано. Истории требуется время для того, чтобы расставить все точки над «и». Существующие же оценки диаметрально противоположны — от апологетики до активного неприятия. Несомненно одно: Оботе представляет собой один из типов африканских лидеров, пришедших к власти сразу после достижения независимости. Лидеры этого типа — люди образованные, но не имеющие четкой политической программы и меняющие свои установки и ориентиры в зависимости от складывающейся ситуации. Они, как правило, хорошие ораторы, обладающие к тому же и личным обаянием. У Оботе в ходе политической карьеры обнаружился еще один несомненный дар: умение использовать самые различные ситуации и самых разных людей в собственных целях. Тот факт, что Оботе иногда все же просчитывался так трагически для себя
«Африканский Гитлер»
Иди Амин Дада
Иди Амин — человек, с именем которого связаны представления о жесточайшем терроре, холодящих кровь убийствах, крикливом самолюбовании собственной всесильностью. Что же, и такая горькая глава в истории Уганды была. И не только в истории Уганды. Видимо, Амин олицетворяет другой тип африканских лидеров, приходивших к власти, когда эйфория первых лет после получения независимости уступала место отчаянию и стенаниям по «твердой руке». «Твердые руки» находились — достаточно вспомнить хотя бы императора Бокассу из «Центральноафриканской империи», приговоренного к смерти собственным народом. Но Амин останется среди них самым скандальным, даже экстравагантным в своей бесчеловечности. Любимым героем многих журналистов, живописавших ужасы его правления, — и героем, вернее, конечно, антигероем множества книг. В этих книгах, даже в серьезных академических исследованиях, авторам трудно удержаться от эмоций. Об этом говорят названия: «Жажда убийств», «Кровавое государство», «Привидения в Кампале», «Африканский Гитлер»…
Сын колдуньи
Начало истории жизни этого человека приводит нас на крайний северо-запад Уганды — туда, где сходятся границы Судана и Заира. Здесь живут несколько суданских народов, разводящих скот на засушливых местных пастбищах. В маленькой хижине с травянистой крышей шлемовидной формы между 1925 и 1928 годами (большинство исследователей сходятся все же на дате 1925 год) и родился будущий третий президент Уганды Иди Амин. Его отец принадлежал к народу каква, живущему в приграничных районах Судана, Заира и частично Уганды, мать — к другому центральносуданскому народу, лугбара. Ее считали колдуньей, и солдаты из казарм часто обращались к ней за «львиной водой» — чудодейственным напитком, якобы дающим мужчине силу в бою и любви.
Ребенок рождался тяжело, поскольку был необычайно большим — при рождении весил около 12 фунтов (почти пять килограммов). И потом, уже взрослым, он всегда отличался внушительными размерами — весил около 230 фунтов (под 110 килограммов) и имел рост шесть футов три дюйма (больше 1 метра 90 сантиметров).
В детстие Амину не суждено было жить спокойной жизнью пастушонка. Очень рано его мать оставила отца и отправилась странствовать по свету, прихватив с собой сына. Сначала она работала на плантациях сахарного тростника, принадлежащих одной из богатых семей азиатского происхождения — Мехта. Затем связь его матери с неким капралом Королевских африканских стрелков привела мальчика в казармы Джинджи.
Уже тогда, по свидетельствам очевидцев, он отличался стремлением властвовать, применяя для этого физическую силу, поскольку был крупнее своих сверстников. К шестнадцати годам принял ислам. Так Амин стал ассоциироваться с «нубийцами» — потомками тех самых «суданских стрелков», которые составили костяк угандийской колониальной армии. Королевские африканские стрелки — так назывались колониальные войска в Британской Восточной Африке — на марше нередко распевали о «суди» — «суданцах», или «нубийцах» такую песенку:
У суди, парень, у суди Лицо некрасиво и жестоко. Но он выглядит мужчиной и дерется как мужчина, Ведь он — из расы воинов.Амин, живший при казармах и не получивший образования, наверняка быстро выучил эту и другие солдатские песенки — такие, как например, «Туфунге сафари» («Закончим поход»). Его военная будущность была предопределена, и вскоре ему было суждено распевать о «жестоких суди», в том числе и о себе самом, уже в строю.
Пока же 17-летний великан продавал мандази — сладкое печенье — в районе казарм Джинджи. В то время он выучился недурно играть в регби,
В колониальной армии. От капрала до генерала
Итак, с 1946 года он в армии в качестве помощника повара. Это, впрочем, не мешало потом Амину утверждать, что он участвовал в боях второй мировой войны — сражался в Бирме и даже якобы был награжден. Благодаря своей недюжинной физической силе в 1948 году он становится капралом 4-го батальона Королевских африканских стрелков.
По свидетельствам очевидцев, он лез из кожи вон, чтобы проявить себя настоящим воякой: ботинки всегда начищены, форма сидит безупречно. Амин — первый в спортивных состязаниях и первый в карательных экспедициях. Его военной карьере правда, помешало то, что в 1950 году у него впервые было зарегистрировано венерическое заболевание. Это считалось у «высокоморальных» британских офицеров серьезным минусом, но тем не менее лишь задержало, а не воспрепятствовало продвижению Амина по службе. Он служил в Кении во время восстания Мау-Мау, сохранилось много свидетельств его жестокости по отношению к повстанцам. К тому же в 1951–1952 годах он выиграл титул чемпиона по боксу среди Королевских африканских стрелков в тяжелом весе. Вот как характеризует капрала Амина один из его командиров — британский офицер И. Грехэм: «Он поступил на армейскую службу, практически не имея никакого образования; справедливо будет сказать, что до 1958 года (когда ему было около тридцати) его можно было считать абсолютно неграмотным. Во время начального периода восстания Мау-Мау в Кении он был одним из нескольких капралов, которые проявили выдающиеся качества — умение командовать, храбрость и находчивость. Поэтому немудрено, что капрала Иди повысили в звании»{73}. В 1954 году, после прохождения курса в военной школе в Накуру, где Амину преподавали и основы английского языка, он получил чин сержанта.
Чин эффенди (уоррент-офицер) он получил лишь в 1959 году, пройдя специальные курсы в Кении. Да и то после нескольких попыток — камнем преткновения для него был английский язык, определенное знание которого требовалось для того, чтобы стать «эффенди».
Тогда же британские офицеры и их жены в Уганде считали своим долгом учить будущих угандийских офицеров хорошим манерам. Тот же Грехэм, который накануне независимости был командиром роты, где служил эффенди Амин, вспоминает, в частности, такой эпизод. Будущим угандийским офицерам было рекомендовано помещать свое жалованье в банк. И вот Грехэм лично везет Амина в банк в Джиндже, которым пользуется сам. В банке Амину с большим трудом втолковывают премудрости, связанные с чековой книжкой и банковским счетом. Но самым трудным оказывается получить образец его подписи. Амин-то привык в армии «расписываться» отпечатком пальца. Ему приходится попотеть и испортить немало бумаги, прежде чем у него получается что-то похожее на подпись. Наконец чековая книжка у Амина на руках, и он заявляет Грехэму, что теперь хочет сделать «небольшие покупки». Эти «небольшие покупки» состояли из заказа двух новых костюмов у портного, транзистора, шести упаковок пива и нового автомобиля — голубого «форда-консула», а также нескольких пижам. Общая стоимость значительно превысила сумму, имевшуюся на счету Амина, и с тех пор до самого отбытия Грехэма из Уганды ни один чек Амина не принимался в уплату без второй подписи — самого Грехэма{74}. «Образованного» таким образом Амина действительно вскоре произвели в офицеры — в 1961 году он получает чин лейтенанта.
Накануне независимости Уганды, в 1962 году, он становится майором. В этом году он прославился жестокостями по отношению к карамоджонгам Уганды и Кении, участвуя в «ликвидации конфликта» между ними и соседним народом покот (сук) из-за скота. Затем «урегулировал конфликт» с другим скотоводческим народом Кении — туркана. В 50-х годах выработались его излюбленные методы обращения с пленными, главный из которых состоял в том, чтобы угрожать воинам лишением знаков мужского достоинства — эта угроза иногда приводилась Амином в исполнение самолично.