У Великой реки. (Дилогия)
Шрифт:
– Интересно.
Вот теперь уже действительно интересно. Совсем. Все упирается в смотрящего Сливу. Куда ни сунься, куда ни плюнь – всюду он. Единственное, что на него не указывало, так это «Хромой разбойник», со слов таксиста, – а и то, выясняется, информация устаревшая.
– А Слива где живет?
– «Где Слива живет»! – усмехнулся Угорь. – Ну ты спросил. Доедешь до конца этой улицы к югу – и сразу увидишь. У него такое подворье, что можно еще один город внутри расселить. Слива здесь всех переплюнул.
– Давно он так в гору пошел?
– Года так четыре. Наверное. Может, больше чуток. А может, и меньше.
Да, все совпадает.
– Толком не понятно, – сморщился Угорь. – Ac-Мирен в городе в авторитете, с тем же Сливой, по слухам, дружит, но чем занимается, с кем дела ведет – никто не знает. Он вроде как даже ни под одним из смотрящих – сам по себе, хоть так и не бывает. Богато живет, баржи у него есть, и хаусбот такой, что глянешь – и дух захватывает. Дворец вообще.
– А сыночки его не болтают? – зашел я чуть с другой стороны. – Говоришь же, что они из кабаков не вылезают. Сам знаешь, где пьют, там и языком метут.
– Метут, да не о том, наверное, – пожал Угорь плечами. – Нет никаких слухов. Старший из братьев с месяц как запропал куда-то, а младшие здесь. Каждый день с новыми девками, через день на новой машине.
– Значит, у папочки дела хорошо идут?
– Это точно, – кивнул проныра. – Куда уж лучше… О! Смотри! Еще интересные люди.
С этими словами он указал на вход в кабак. Я поднял глаза от кружки, бросил туда взгляд. В зал вошли четверо. Трое явно были братьями. Все средних лет, все с бритыми наголо головами, один из них с короткой бородкой, еще один с усами, третий же был «лицом бос». Что их всех объединяло – черный цвет одежды. Недлинные плащи «пришлого» покроя из черной кожи, черные рубашки под ними, черные брюки, заправленные в черные же высоченные кавалерийские ботинки, столь популярные здесь. У каждого справа висело оружие в кобуре, у всех разное, а слева в ножнах покоились совершенно одинаковые широкие и длинные тесаки, чуть изогнутые. В исторической книге о холодном оружии я видел название для подобного оружия: «артиллерийский тесак». Не знаю, зачем он артиллеристам, но башку таким раскроить до зубов можно в единый миг.
Четвертый, вошедший с ними, был молод, но на бандита уже вполне смахивал. Узкое лицо, светлые короткие волосы, как у военных. С Лесного хребта человек. На нем был обычный для наших краев длинный брезентовый пыльник, берцы из рыжей кожи, серые брюки со множеством карманов и свитер. Если исключить, что пыльник я в гостинице скинул, а сейчас в кожаной куртке, то в остальном мы с ним как близнецы. В желтой кобуре, висящей наискосок на животе, покоился сипайский «чекан».
Все четверо неспешно прошли в зал, выбрали столик у стены, после чего за ним расселись. Тот, который с бородкой, махнул рукой задастой подавальщице. Я глянул на нее – восторг на лице не отразился. Похоже, не самые любимые посетители.
– Это кто? – спросил я.
– Братья Рахсен. С бородой – старший, зовут Пер. С усами – средний, Батор, а самый младший – Волло.
– Из Западных гильдий? – спросил я, присмотревшись к лицам.
– Оттуда, –
– Интересно… – протянул я. – Интересно. А сюда часто ходят?
Он щелкнул языком, что у аборигенов означает отрицание, затем сказал:
– Нет. Теперь нет. Раньше, до того как в черную масть перекинулись, часто бывали, а теперь пару раз в год, не чаше.
– Интересно… – повторил я. – A с ними кто?
– Не знаю. Видел вроде его здесь раньше раз или два, но внимания на него не обращал. Он с какой-то ватагой был вроде, не с Рахсенами. С ними его впервые вижу.
– Понятно. А одеты одинаково – это что, форма? Или выпендреж?
– Вроде формы у них, кто с Созерцающими дела ведет, но в этих… – Он пощелкал гибкими пальцами, подбирая слово: – Во! Кто в тугах состоит, тот так и одевается. Это у них вроде армия своя такая.
Что-то знакомое было в лице молодого бандита в пыльнике. Но что именно – я никак не мог понять. Словно воспоминание какое-то с ним связано. А вообще, все это очень интересно. Чем именно? Лично мне интересно, зачем это трое наемных убийц и поклонников Кали в компании еще кого-то заявились в кабак именно в тот день, когда в него пришли мы? Учитывая, что они сюда почти не ходят. Подозрительно. Боги видят – подозрительно. Я вообще в совпадения верю редко и с большим трудом. Точнее, даже вовсе не верю. Поэтому я просунул руку под куртку и активировал амулет связи, послав два длинных тона женщинам: «Как вы?» К счастью, ответ пришел быстро. Амулет завибрировал, сообщив, что у них все в порядке. Ладно, это радует. Если что и начинается, то начинается с нас.
– Ладно, увидимся еще. Пятерку свою хоть с трудом, но отработал, – сказал я Угрю. – Услышишь что еще про тех людей, о ком я спрашивал, – подходи, подкину еще деньжат. Усек?
– Усек, – кивнул тот.
– Ну и молодец, раз усек.
Забрав со стола свою кружку, я встал и огляделся. Братья Рахсен явно отвели глаза в сторону – смотрели они на меня тяжело: взгляд чувствовать я пока не разучился. А четвертый настолько старательно смотрел в другую сторону, что это внушало еще большие подозрения. Тем более что его взгляд я еще до этого почувствовал – злобный такой, вроде как зарезать меня хочет. А вообще, выглядело все так, как будто молодой в пыльнике привел троих убийц специально, чтобы меня показать. Откуда он может меня знать? И почему столько злости? Я его в упор узнать не могу. Не встречались мы в этой жизни, пожалуй.
Тогда я неторопливо побрел к своему столу, даже не глядя в их сторону. Здесь они не нападут. Заведение явно репутацией дорожит, плакат про то, что лучше здесь не стрелять, следует принимать всерьез, как мне кажется. И они это знают. А вот после того как мы отсюда выйдем, могут возникнуть неприятности. Думаю, что наверняка возникнут. Но мы покуда не спешим. Нам и здесь хорошо, тем более что у Орри контакт с рыжим гномом налаживается. Беседа вовсю идет, оба еще по кружечке попросить успели.