У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945
Шрифт:
У меня было пристрастие разбирать любой механизм на отдельные части и на основании этого понять, как он действует. Я сообщил моим родителям о своем решении оставить ферму и стать инженером-электротехником. Хотя для них это было несколько неожиданно, они поддержали мое решение оставить ферму и избрать иной род занятий. Нас, детей, было семеро, и родителям становилось легче вести хозяйство, даже если они избавлялись только от одного иждивенца.
Вскоре после нашего разговора мы с отцом отправились в Зальцведель, расположенный в 16 километрах от нас самый крупный город в нашей округе, для встречи с экспертом
Технические училища, однако, требовали прохождения двухгодичной практики в качестве предварительного условия для всех абитуриентов, собиравшихся учиться на трехгодичных курсах для получения диплома инженера-специалиста. Это была программа подготовки инженера скорее практической, а не теоретической ориентации. Мы поехали в Люнебург, расположенный недалеко от деревни, где вырос отец. Он помог мне найти большую электромеханическую мастерскую, где мне предстояло трудиться два года в качестве «добровольного» – что означало без получения зарплаты – помощника электрика.
Когда я приехал в Люнебург в январе 1938 г., чтобы приступить к обучению в компании Иоганна Брокельта, начальник мастерской кратко проинструктировал меня и сразу же поставил на мое рабочее место. Меня обучали разбирать, ремонтировать и собирать электромоторы, а также проводить электропроводку. Вскоре я мог выполнять все основные обязанности электрика.
Я приходил в мастерскую в 7.30 утра и работал до 16.30 каждый день. По средам я работал полдня, чтобы компенсировать один день в неделю, в который я посещал занятия для электриков в специальной городской школе. Теперь, когда я учился по выбранной специальности, моя успеваемость значительно улучшилась.
Большую часть своего рабочего ученического времени я прокладывал электропроводку в недавно построенных военных казармах, даже не предполагая, что скоро в подобном строении найдется место и для меня. В один особенно холодный день я стоял на лестнице, монтируя лампы на потолке большого казарменного помещения без окон. Чтобы было теплее, я захлопнул дверь и разжег угли в жаровне, стоявшей подо мной на полу.
Внезапно моя голова начала раскалываться от боли и кружиться. Пытаясь не потерять сознание, я на трясущихся ногах спустился с лестницы и вышел из помещения. Позже я узнал, что причиной был углекислый газ, образующийся при сгорании угля. Я мог запросто умереть, если бы не выбрался из комнаты на свежий воздух. Какие бы опасные случаи ни происходили на работе, моя практика оказалась и интересной, и полезной для моей карьеры.
Хотя я мог свободно распоряжаться собой, Люнебург был мне не интересен. Он стоял на берегу реки Ильменау; здесь был речной порт и узел железных дорог, в городе было 40 тысяч жителей. В городе встречалось много военных, поблизости располагался пехотный полк, два артиллерийских батальона и две эскадрильи люфтваффе.
Несмотря на то что до города от фермы дяди Генриха было 8 километров, я предпочитал жить в сельской местности в Хагене и добираться до работы на велосипеде. Я занимал комнату в доме, в котором вырос мой отец.
Еще до моего приезда отец договорился о моем столе и ночлеге на время учебы. Он также снабжал меня карманными деньгами и платил
Единственное, на что я мог пожаловаться, так это неудобная кровать, от которой у меня утром болела спина. Осмотрев матрас, я обнаружил, что из него торчит одна из острых спиральных пружин. Подойдя как инженер к решению вопроса, я выкрутил пружину, тем самым легко решив проблему.
Когда я сообщил дяде о матрасе, он просто взорвался от возмущения: «Ты испортил матрас!» Вернувшись на следующий день после работы домой, я обнаружил, что вместо матраса на постели лежал мешок с соломой, на котором мне и пришлось спать все время моего пребывания в Люнебурге.
Несмотря на чисто формальные отношения с дядей Генрихом и тетей Дорой, я приятно проводил время в Хагене, познакомившись с местными жителями моего возраста. Кроме моих кузин Хартвиг и Ирмы, на ферме обучалось ведению домашнего хозяйства под присмотром тети несколько девушек. В нашей компании был также Бодо Фосс, дальний родственник, учившийся у дяди Генриха фермерским делам.
По вечерам после обеда мы, молодежь, собирались в большом ухоженном саду за домом. Мы шутили и просто болтали. Как-то я попытался незаметно поцеловать одну из девушек в шею, но она тут же отвесила мне звучную пощечину. Мои кузины до сих пор подшучивают надо мной, вспоминая этот случай.
Наша компания часто ездила в кино в Люнебург, угощались мороженым или отмечали какое-либо событие. Пять или шесть раз я приезжал вместе с Хартвиг и Бодо в город на танцы и встречался с местными девушками. Незадолго до моего восемнадцатилетия мы вместе с Бодо съездили ненадолго из Люнебурга в крупный портовый город Гамбург.
Сразу же по приезде мы направились на Репербан (Речная улица), в квартал красных фонарей недалеко от гавани. Когда мы отважились войти в один из окрестных баров, я начал нервно шарить руками в карманах, не зная, чего ожидать.
Хозяин заведения сразу же громко обратился ко мне по включенному репродуктору: «А ну хватит играть с наконечником своего пожарного шланга!»
Покраснев как рак, я быстро выдернул руки из карманов. Затем мы с Бодо нашли свободный столик. Вытащив из носков спрятанные там деньги, мы заказали выпивку.
Через пару минут к нам подсели две «дамы», загородив выход из нашей кабины. Хотя мы их не звали, но почувствовали себя обязанными заказать им что-нибудь выпить.
Два деревенских парня представляли легкую добычу для пары кабацких проституток. Прежде чем я понял, что происходит, одна запустила руку в карман моих брюк. Отсутствие опыта в общении с подобными агрессивными дамами имело следствием мою полную растерянность.
Я лихорадочно начал обдумывать возможность побега и сказал своей партнерше, что мне необходимо отлучиться в туалет. Она с подозрением отнеслась к моим словам и не позволила мне покинуть ее, и только Бодо смог убедить ее, что мне действительно необходимо выйти. Хотя она и разрешила мне встать из-за стола, но пошла вместе со мной.