У Южного полюса
Шрифт:
несколько глупышей и темных альбатросов.
29 декабря. Утром заметили несколько глупышей. Вчера
во второй половине дня нас сопровождали альбатрос с желтым
клювом и Prion vitattus. Мы достигли 26° южной широты.
30 декабря. Во льдах. Тут мы встретили двух новых птиц
белую и темную, величиной с капского голубя. Старый приятель
Daption появился опять. Кроме этих птиц, наблюдал также
следующие виды: Diomedea fuliginosa, Diomedea melanophrys,
Cymodroma grallaria, Fregella melanogaster, Oceanites oceanicus,
Estrelata lessoni, Prion vitattus.
птица, которая продолжает оставаться с нами во льдах;
другие из прежних спутников покинули нас еще до того, как мы
увидели лед.
Сегодня заметили несколько китов. Между прочим, едва лишь
войдя в пояс льдов, видели одного очень большого кита.
Некоторые льдины желтого цвета. Сначала я думал, что
это зависит от минеральной пыли; впоследствии обнаружилось,
что такую окраску придают им водоросли.
31 декабря. В 3 часа утра меня разбудил Борхгревинк. Он
зашел в каюту взять ружье и патроны—на льду вблизи судна
лежал белый тюлень.
Я поспешил выйти на палубу, но, пока поднялся, животное
скрылось. В воде заметили коричневого тюленя; в тот момент,
когда я прицелился, он нырнул и больше не появлялся.
Борхгревинк, который был всю ночь на палубе, отправился отдыхать,
но попросил меня следить, не появятся ли тюлени; их мясо
могло нам очень пригодиться на корм собакам. Я оставался
на капитанском мостике до 5 часов утра, но так и не увидел
ни одного тюленя. Потом пошел спать, попросив второго
штурмана разбудить меня, если появится хоть один тюлень. Не успел
я натянуть на себя шерстяное одеяло, как один из лапландцев
прибежал с криком: «Гансон, на льду лежит тюлень».
Я спрыгнул с койки, поспешно оделся, впопыхах схватил
старое ружье с медными патронами и острогу для тюленей и
бросился на палубу. Я взял двух человек, и мы стали грести
на лодке к тюленю, стараясь прятаться за ледяным
выступом, поднимавшимся над льдиной, на которой находилось
животное.
Приблизившись, мы разглядели, что это белый тюлень—самец.
Животное лежало на довольно большой льдине. Пристав
к ней, я стал подкрадываться к тюленю под укрытием ледяного
выступа, вскинул ружье, но оно дало несколько осечек. Заметив,
что тюлень задвигался, я отбросил старое ружье и бросился
на зверя с острогой. Тюлень хотел увернуться, но я нанес ему
удар. Острога скользнула по голове. Тюлень быстро повернулся,
как будто хотел броситься
отскочить не мог, поэтому нанес зверю еще один удар острием.
Удар пришелся по затылку, но произвел на тюленя мало
впечатления.
Острие все же так прочно застряло в затылке, что я не в
состоянии был подтянуть острогу к себе. Выбравшись из снега,
я прыгнул тюленю на спину. Началась борьба, еще более
ожесточенная, чем вначале. Животное извернулось и подмяло меня под
себя. К счастью, ему не удавалось вонзить в меня зубы, поскольку
я крепко держал застрявшую в нем острогу. Тюлень еще раз
перевернулся, и я вынужден был последовать за ним. Наконец,
мне удалось стать на ноги и еще раз ударить зверя по голове.
В эту минуту ко мне на помощь подоспел один из матросов.
Он стал бить тюленя багром по носу, пока не убил его. Весь день
после этой битвы я себя чувствовал неважно, ибо, сказать по
правде, повозиться со взрослым большим тюленем не такой
уж пустяк.
Едва я подремал с полчаса на койке, как меня снова
разбудили криком: «Тюлень на льду». На этот раз я захватил с собой
охотничье ружье со взрывными пулями. Этот тюлень—морской
леопард (самка)—был еще больше предыдущего и составлял
в длину 10 футов 7 дюймов. Судя по поведению животного, ему
никогда не приходилось иметь дело с превосходящим
противником. Когда я достиг льдины, на которой тюлень устроил
свою резиденцию, он медленно поднял голову и равнодушно
посмотрел на меня. Вероятно, зверь принял меня за пингвина
или за какое-либо другое существо низшего порядка, потому
что опять тотчас же улегся на покой. Посланная из ружья пуля
обеспечила ему быструю кончину. Мы перетащили мертвое
животное в лодку и перевезли на корабль. Туша зверя заняла
в лодке все свободное место.
В тот же день Борхгревинк застрелил спавшего на льдине
белого тюленя. Этот тюлень был значительно меньше убитого
мной.
Вечером судно было остановлено сплотившимися льдами.
Я воспользовался одной из маленьких лодок, чтобы проплыть
на веслах по разводью и пострелять птиц; 33 выстрелами убил
28 штук. Большинство из них были капские голуби и снежные
буревестники. Два вида мне еще не попадались. Один—вроде
буревестника (Fulmarus glacialis), встречающегося и у нас
на родине; второй—новый вид, с синей спинкой и головкой,
синей полосой на затылке и белой полосой между крыльями.