Уайклифф и последнее жертвоприношение
Шрифт:
Рид вытащил белоснежный носовой платок и тщательно вытер взмокший лоб.
— Ну, все на этом и успокоились, но меня грызли сомнения. После аварии Джонни мог вернуться домой и переждать — тут множество всяких объездных путей-дорог… Потом ему осталось бы снова проехать по дороге через час-полтора и постараться привлечь внимание каких-нибудь свидетелей. Я все это доложил детективу-инспектору, но он потребовал от меня доказательств, которые мне неоткуда было взять… Имелись и другие подозреваемые, но с ними все провалилось еще быстрее.
Уайклифф
— Ладно. Но я могу сообщить тебе, что перед смертью Джессика Добелл по секрету сказала сестре и своей подруге, что ее мучает совесть, потому что она знает, кто виноват в той аварии, и что она сама там присутствовала. Она подумывала пойти в полицию и во всем признаться.
Рид, занимавшийся складыванием бумаг обратно в папку, застыл.
— И она упомянула Глинна?
— Она говорила, что это наверняка не Глинн, и добавила еще кое-что. Подруге она намекнула, что давно хотела заявить в полицию, но дело в том, что она повела себя нечестно по отношению к сестре и не хотела усугублять дело…
Рид глядел на Уайклиффа с изумлением.
— Ого, тогда все указывает на Гича! Вот это поворот! Не зря его имя сразу замелькало… Правда, в то время он только-только женился на Кэтрин, но ходили слухи, будто он несколько раз ездил с Джессикой по разным барам, подальше от дома, чтобы их никто не застукал. Сплетничали даже, что они с Джонни подрались из-за девки. Во всяком случае, тогда было установлено, что «лендровер» Эйба Гича делал тогда за ночь по многу миль, но ведь это не улика… — Рид до красноты потер подбородок. — Ну, сэр, что будем делать? Есть перспектива снова открыть то старое дело? Мне не нравятся «висяки», даже если дело «висит» много лет…
Уайклифф встал и подошел к окну. Пару минут он простоял, наблюдая за суетливым потоком машин по шоссейной развязке. Словно беготня в муравейнике…
— В настоящий момент Гич больше интересует меня как подозреваемый в преднамеренном убийстве.
— Ну да, понятно, — кивнул Рид. — Если она начала ему угрожать…
— Я хочу тебя попросить, чтобы ты подергал этого Джонни Глинна. Порасспросил бы его насчет той аварии. Скажи ему, что он больше не под подозрением, но намекни, что расследование может быть возобновлено, и посмотри, что получится. Ни в коем случае не упоминай, что этот интерес связан с недавним убийством. И помни, что эти его показания можно расценивать только как слухи. В суде они фигурировать не могут. Понимаешь?
— Ну что ж, нормально! — сказал Рид — Примерно так и я думал сделать.
Глава одиннадцатая
Когда Уайклифф вернулся в свой временный кабинет, Винтера уже привезли в полицейской машине. Выглядел он как оживший мертвец.
В малюсенькой каморке, выделенной для допросов, было чертовски тесно — по одну сторону стола сидели Уайклифф с Керси, по другую — Винтер. На столе между ними стоял диктофон, а на стене мрачный плакат демонстративно перечислял
Уайклифф чувствовал жалость к этому человеку и постарался говорить ободряюще:
— В этой беседе, мистер Винтер, мы просто хотели бы прояснить некоторые обстоятельства, которые всплыли со времени нашего первого разговора. Вот и все. Не придавайте этому разговору большого значения.
Керси включил диктофон и проговорил: «Опрос свидетеля начат в 16–04. Присутствуют: старший суперинтендант Уайклифф и детектив-инспектор Керси. По вашему желанию беседа может быть отложена и затем состояться в присутствии вашего адвоката».
— Я не чувствую особой нужды в адвокате, — сказал Винтер.
В комнату проникал наружный шум — гудение автомашин по узкой улочке, отдаленные разговоры прохожих, вскрики чаек, планирующих невысоко над прибрежной деревенькой…
Уайклифф предоставил Керси начинать допрос.
— В прошлый раз вы не объяснили подробно, как и почему вы оставили вашу преподавательскую работу.
Некоторое время Винтер затравленно переводил взгляд с Керси на Уайклиффа и обратно, после чего выдавил:
— Вы же и сами все выяснили. Я так и подумал — вы сами наведете справки…
— Вас уволили после того, как вскрылись ваши ухаживания за студенткой?
— Официально я не был уволен, мне просто позволили подать в отставку, чтобы у меня сохранилось право на пенсию.
Странно было слушать этого человека. На нем была та же заляпанная рабочая роба землистого цвета, которую он всегда носил на ферме, а то же время изъяснялся он очень книжно, литературно. Любопытно. Ведь его предупредили о намеченном допросе заблаговременно, и он вполне мог бы успеть переодеться. Но он решил предстать перед полицией в таком сугубо крестьянском облике…
— Может быть, по натуре вы человек, склонный к насилию?
— Никоим образом. Видите ли, в данном случае я стал просто жертвой шантажа со стороны весьма наглой и неприятной молодой особы…
Вмешался Уайклифф:
— Дело в том, что сейчас нас интересуют прежде всего ваши отношения с Джессикой Добелл.
Винтер глядел вниз, на свои сцепленные руки, костлявые, сложенные замком на столе.
— Я на нее работал, — глухо ответил он.
— Но ведь у вас были с ней сексуальные отношения, — заметил Керси.
Руки Винтера сжались крепче.
— Мне тут нечем хвастаться…
— Это что, еще одна женщина решила вас пошантажировать?
Винтер беспокойно заерзал на стуле.
— Нет. Просто Джессика была очень сексуальна, ну и… Ну и я не монах.
— Известно ли было вашей жене об этой связи?
— Нет.
Керси заговорил понимающе, даже сочувственно, житейским тоном:
— Да, трудновато вам пришлось, а? Все втроем — в одном доме…
Винтер мучительно пытался объяснить ситуацию, которую никогда раньше не рисковал, вероятно, как-то облечь в слова — даже наедине с собой…