Убедительный довод
Шрифт:
– У вас есть кофе? – спросил я.
– Нет.
Я сидел на кухне до тех пор, пока до меня вдруг не дошло, что прилежный шофер должен быть всегда наготове. Я встал и вышел через заднюю дверь. Металлодетектор вежливо пискнул на ключи. Прилив был в самом разгаре. Воздух был свежий и прохладный. В нем чувствовался запах соли и водорослей. Ветер утих, и был слышен шум прибоя. Подойдя к гаражу, я завел «кадиллак» и сдал задом. Подъехал к кругу перед крыльцом и стал ждать, не глуша двигатель и включив отопитель. Машина была обращена передом на северо-восток, и на горизонте виднелись крохотные корабли,
Через десять минут из дома вышла Элизабет Бек. На ней была шерстяная клетчатая юбка по колено и тонкий белый свитер с накинутым сверху шерстяным пальто. Ее ноги были голые, без колготок. Волосы были зачесаны назад и перехвачены резинкой. Казалось, ей было холодно. Но при этом она выглядела настороженной, непокорной и обреченной. С таким видом поднимается на эшафот знатная дворянка. Я решил, что Элизабет Бек привыкла к тому, что ее возит Дьюк. И сейчас, наверное, ее беспокоило то, что ей придется ездить с человеком, убившим полицейского. Я вышел из машины и предупредительно открыл перед миссис Бек заднюю дверь. Она решительно прошла мимо.
– Я поеду спереди.
Она устроилась на место рядом с водителем. Я сел за руль.
– Куда? – вежливо поинтересовался я.
Она отвернулась к окну.
– Поговорим об этом, когда выедем за ворота.
Ворота были закрыты, и перед ними стоял Поли. Он казался еще более огромным. Плечи и руки бугрились мышцами, словно под пиджак запихнули баскетбольные мячи. Лицо его раскраснелось от холода. Поли ждал нас. Я остановился в шести футах от него. Он даже не двинулся в сторону ворот. Я смотрел сквозь него. Не обращая на меня внимания, Поли подошел к окну Элизабет Бек. Улыбнулся, постучал по стеклу костяшками пальцев и махнул рукой. Она смотрела прямо перед собой, делая вид, что не замечает его. Поли снова постучал по стеклу.
Элизабет Бек повернулась. Он поднял брови. Снова махнул рукой. Ее буквально передернуло. От этого движения машина закачалась на рессорах. Элизабет Бек уставилась на свои ногти. Затем положила руку на дверь и нажала кнопку опускания стекла. Поли присел, держась правой рукой за дверь.
– Доброе утро, – сказал он.
Наклонившись в салон, он провел указательным пальцем по щеке Элизабет Бек. Та не шелохнулась, продолжая сидеть, уставившись прямо перед собой. Поли поправил ей выбившийся локон.
– Мне очень понравилась наша поездка вчера вечером, – сказал Поли.
Элизабет Бек снова передернуло, словно она ужасно замерзла. Поли уронил руку ей на грудь. Обхватил ее. Стиснул. Элизабет Бек сидела совершенно неподвижно. Я нажал кнопку стеклоподъемника. Стекло с жужжанием поползло вверх. Наткнулось на огромную лапищу Поли, сработал защитный механизм, и стекло стало опускаться. Открыв дверь, я вышел из машины. Обошел вокруг капота. Поли по-прежнему стоял пригнувшись. Его рука по-прежнему была в машине. Она опустилась чуть ниже.
– Отойди, –
Я чувствовал себя дровосеком, которому предстояло иметь дело с огромной секвойей, не имея ни топора, ни бензопилы. С чего начать? Я лягнул Поли по почкам. От удара такой силы футбольный мяч улетел бы через трибуны стадиона до самой автостоянки. И свалил бы там фонарный столб. Для большинства людей такого удара хватило бы, чтобы отправить их в больницу. Кое для кого он стал бы смертельным. Но на Поли мой удар произвел такое же впечатление, как дружеское похлопывание по плечу. Он не издал ни звука. Он просто положил руки на дверь и медленно распрямился. Повернулся ко мне лицом.
– Успокойся, офицер, – сказал он. – Я просто по утрам так здороваюсь с дамой.
Затем он отошел от машины, повернулся ко мне спиной и отпер ворота. Я следил за каждым его движением. Поли сохранял полное спокойствие. Казалось, я к нему даже не притронулся. Я стоял не шелохнувшись, давая возможность схлынуть адреналину. Затем посмотрел на машину. На багажник, на капот. Обойти вокруг багажника будет означать: «Я тебя боюсь». Поэтому я обошел вокруг капота. Однако, позаботившись о том, чтобы Поли никак не смог до меня дотянуться. У меня не было ни малейшего желания обеспечивать работой на шесть месяцев какого-нибудь хирурга, которому пришлось бы восстанавливать кости моего лица. Ближе пяти футов я к Поли не подходил. Он даже не двинулся в мою сторону. Просто распахнул ворота настежь и вежливо отошел в сторону, пропуская нас.
– Об этом ударе мы поговорим позже, хорошо? – окликнул он меня.
Я ничего не ответил.
– И не пойми превратно, офицер, – продолжал Поли. – Даме это нравится.
Я сел в машину. Элизабет Бек подняла свое стекло. Она смотрела прямо перед собой, бледная, молчаливая и униженная. Я выехал в ворота. Направился на запад, следя за Поли в зеркало. Он закрыл ворота и вернулся в домик привратника. Скрылся из вида.
– Сожалею, что вам пришлось стать свидетелем всего этого, – тихо промолвила Элизабет Бек.
Я промолчал.
– И спасибо за то, что вы вмешались, – продолжала она. – Но это бесполезно. И, боюсь, вы навлекли на себя массу неприятностей. Поли и так уже ненавидит вас. И нельзя сказать, что в своих поступках он всегда руководствуется здравым смыслом.
Я молчал.
– Разумеется, это все показное, – помолчав, снова заговорила Элизабет Бек. Казалось, она не обращается ко мне, а пытается убедить себя. – Это была лишь демонстрация силы. И больше ничего. Никакого секса за этим не стоит. Поли на это неспособен. Полагаю, во всем виноват избыток стероидов. Он меня только лапает.
Я молчал.
– Поли заставляет меня раздеваться, – продолжала она. – Расхаживать перед ним обнаженной. Он меня лапает. Но никакого секса нет. Поли импотент.
Я молчал. Медленно вел машину вперед, повторяя изгибы шоссе.
– Обычно это продолжается около часа, – сказала Элизабет Бек.
– Вы говорили об этом мужу? – спросил я.
– А что он сможет поделать?
– Выгнать мерзавца.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что Поли работает не на моего мужа.