Убедительный довод

Чайлд Ли

Я принялся вколачивать гвозди, медленно, словно уже устал. Затем мы перешли к ящику с АКСУ-74. И в последнюю очередь занялись АК-74.

– А это лучше всего продать в Голливуд, – сказал Виллануэва. – Для съемок исторических фильмов. Больше они ни на что не годятся.

Я забил гвозди, и мы поставили ящик на место. Вся партия импорта, полученная «Большим базаром», оказалась аккуратно составлена в том виде, в каком мы ее нашли. Харли по-прежнему следил за нами. По-прежнему держал пистолет у виска Даффи. Но у него уже устала рука, и указательный палец больше не лежал на спусковом крючке. Теперь он поднялся вверх, под ствол, и помогал удерживать

вес пистолета. Виллануэва пододвинул ко мне ящик с «Моссбергами». Нашел крышку. Мы вскрыли лишь один.

– Ну вот, почти закончили, – сказал я.

Виллануэва уложил крышку на место.

– Подожди, – остановил его я. – Мы оставили два ружья на столе.

Подойдя к столу, я взял первый «Убедительный довод». Посмотрел на него.

– Видишь? – спросил я, обращаясь к Харли и указывая на рычажок предохранителя. – Ружья перевозили поставленными на предохранитель. А так делать нельзя. Можно сломать боек.

Переставив предохранитель в положение «огонь», я завернул ружье в промасленную бумагу и уложил его в пенопластовые шарики. Взял второе.

– И у этого то же самое.

– Ребята, вы скоро точно останетесь не у дел, – сказал Виллануэва.

– Контроль качества у вас никудышный.

Я переставил предохранитель на «огонь» и шагнул к ящику. Крутанулся на правой ноге, словно бейсболист, замахнувшийся битой, нажал на спусковой крючок и выстрелил Харли в живот. Патрон «Бреннеке» прогрохотал в замкнутом помещении настоящей бомбой, и огромная пуля буквально разорвала Харли пополам. Секунду назад он стоял тут, и вдруг его не стало. Харли превратился в два больших куска окровавленного мяса, распростертых на полу. Воздух склада наполнился едким дымом, а также горячим запахом внутренностей Харли. Даффи пронзительно закричала, потому что человек, стоявший рядом с ней, словно взорвался. У меня в ушах стоял оглушительный звон. Не переставая кричать, Даффи отпрыгнула от разливающейся у нее под ногами лужицы. Поймав за руку, Виллануэва прижал ее к себе, а я передернул затвор «Убедительного довода» и повернулся к двери, готовый к новым сюрпризам. Но все было спокойно. Стены ангара перестали дрожать, ко мне вернулся слух, и осталась лишь тишина, нарушаемая быстрым и частым дыханием Даффи.

– Я стояла рядом с ним, – вымолвила она.

– Больше ты рядом с ним не стоишь, – сказал я. – На том и порешим.

Отпустив Даффи, Виллануэва нагнулся и подобрал наши пистолеты, которые отшвырнул к стене Харли. Достав из ящика второй заряженный «Убедительный довод», я развернул его и поставил на предохранитель.

– Они мне очень нравятся, – сказал я.

– Похоже, свое дело они делают, – согласился Виллануэва.

Удерживая оба ружья в одной руке, я убрал «беретту» в карман.

– Терри, гони сюда машину, – сказал я. – Наверняка кто-то уже вызвал полицию.

Виллануэва вышел через переднюю дверь. Я посмотрел в окно на небо. Оно было затянуто тучами, но было еще светло.

– Что дальше? – спросила Даффи.

– Сначала надо уехать отсюда, а потом будем ждать.

Я ждал больше часа, сидя за столом у себя в кабинете, не отрывая взгляда от телефона, ожидая звонка Коль. Она рассчитала, что дорога на машине до Маклина занимает тридцать пять минут. Если ехать от университетского студгородка, накинется еще минут пять-десять, в зависимости от загруженности улиц. Еще десять минут на то, чтобы оценить ситуацию дома у Куинна. Меньше минуты на то, чтобы его взять.

Не больше трех, чтобы надеть наручники и усадить в машину. Итого пятьдесят девять минут, от начала и до конца. Но прошел целый час, а Коль не звонила.

Через семьдесят минут я начал беспокоиться. Через восемьдесят беспокойство сменилось тревогой. Ровно через полтора часа, не выдержав, я вскочил в машину и помчался в Маклин.

Терри Виллануэва поставил «торес» на полоске растрескавшегося асфальта перед входом в контору и не стал глушить двигатель.

– Надо позвонить Элиоту, – сказал я. – Узнать, куда он уехал. Будем ждать вместе.

– Чего ждать? – спросила Даффи.

– Наступления темноты.

Сходив к машине, она взяла сумочку. Вернулась назад. Достала телефон, набрала номер. Я включил мысленный хронометр. Один звонок. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.

– Никто не отвечает, – нахмурилась Даффи.

Вдруг ее лицо просветлело и тотчас же снова стало озабоченным.

– Приглашение от автоответчика. Что-то случилось.

– Поехали, – сказал я.

– Куда?

Я взглянул на часы. Посмотрел в окно на небо. Еще слишком рано.

– На прибрежное шоссе.

Мы погасили свет и заперли все двери. На складе было слишком много добра, чтобы бросать все как есть. Машину вел Виллануэва. Даффи сидела рядом с ним спереди. Я устроился сзади, положив «Убедительные доводы» на сиденье. Мы выехали из района порта. Проехали мимо стоянки, где оставлял свои грузовики Бек. Оказались на шоссе и помчались из города на юг, мимо аэропорта.

Свернув с шоссе на знакомую дорогу, мы поехали на восток. Других машин не было. Небо было затянуто низкими серыми тучами, а сильный ветер с моря завывал в окнах «тореса».

В воздухе висели капли воды. Быть может, дождь. Быть может, морские брызги, отнесенные штормом на несколько миль от берега. По-прежнему было еще очень светло. Еще слишком рано.

– Попробуй позвонить Элиоту еще раз, – предложил я.

Даффи достала телефон. Набрала номер. Приложила аппарат к уху. Я услышал шесть слабых гудков и шепот автоответчика. Даффи покачала головой. Отключила телефон.

– Хорошо, – сказал я.

Она обернулась ко мне.

– Ты уверен, что они все дома?

– Ты не обратила внимания на костюм Харли? – спросил я.

– Черный. Дешевый.

– В его представлении это должно было быть смокингом. А у Эмили Смит на вешалке висело наготове вечернее платье. Она собиралась переодеться. Уже надела лучшие туфли. Я думаю, сегодня состоится торжественный ужин.

– «Кист и Мейден»! – воскликнул Виллануэва. – Доставка продуктов!

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Ужин на восемнадцать персон, по пятьдесят пять долларов на человека. Сегодня вечером. И Эмили Смит сделала пометку на заказе. Баранина, а не свинина, Кто ест баранину и не ест свинину?

– Иудеи.

– Или мусульмане. Например, ливийцы.

– Их поставщики.

– Совершенно верно, – снова сказал я. – На мой взгляд, они собираются торжественно скрепить свои коммерческие отношения. По-моему, все оружие российского производства – это своеобразный жест доброй воли. Как и «Убедительные доводы». Стороны продемонстрировали друг другу, что могут поставлять товар. Теперь они разломят вместе ломоть хлеба, после чего можно будет заняться настоящим делом.

– Это произойдет в особняке Бека?