Убегать непросто
Шрифт:
– Пойдем на Татышев? В твои времена, наверное, еще не было его? Заодно погуляем, город посмотрим. Тебе понравится!
Так они и оказались на улице, где Илья снова завел свою пластинку на тему Алисы. Они миновали рынок и настойчивых южан и пошли вдоль шумной автомобильной дороги. На той стороне громоздились унылые офисные здания, а впереди них, словно бы пытаясь улучшить настроение – многочисленные кафешки, ожидающие студентов из ближайшего универа. Илья посматривал в сторону столиков, откуда пахло чуть пригорелым шашлыком, но Денис имел другую цель. С самого Нового года он не ездил на Татку, в основном, не желая мерзнуть, и соскучился. Затерянный меж двух берегов реки кусочек земли он нежно полюбил с того дня, когда его, семилетку, закончившего
Вот и сегодня, дойдя до ступенек, ведущих вниз на остров, он услышал музыку. Значит, праздник. Он попытался припомнить, что на этот раз. Ах, да. Холи. Начало весны. В феврале. Ну-ну. Неужели есть дураки, которые соглашаются измазать краской зимние вещи?
Дураки были, и довольно в большом количестве. Не меньше трех тысяч приехало повеселиться, и не последнюю роль в этом играла лотерея, в которой можно было выиграть квартиру. Алиса тоже была здесь. Ее сюда вытащили одногруппницы. Сама она подобные мероприятия предпочитала обходить стороной, но уж больно настойчиво девчонки ее уговаривали. Получив очередное сообщение в ваццапе, махнула рукой на попытку дочитать Соссюра и быстро собралась. Поехали впятером: Германова с соседнего потока, любительница девчонок, Манька, сероглазая брюнетка, поступившая на филфак из-за непоступления на жур, Лена, староста и стажерка на радио, и Гильманова. Последняя была не из их компании, но ее взяли потому, что она успела дописать конспекты для экзаменов, и необходимо было подружиться, дабы конспекты первыми приехали к ним.
Манька сказала, что приедут ее друзья с эконома, и они действительно уже поджидали их у машины с горячим кофе. Трое блестяще одетых модников. Один бритыми висками, а у двоих вычурная косая челка. Алису они вычеркнули из кандидаток на вечер, не сговариваясь. Невысокая, плотная фигурка, обтянутая джинсами клеш. Русые, не тронутые краской волосы и испуганные глаза. Такую полвечера будешь обихаживать, а потом сбежит. Алиса производила впечатление некрасивой подруги, к тому же, она очень стеснялась сальных шуточек, поэтому пряталась за девочками. Молчание же ими было истолковано как надменность, и они довольно быстро перестали ее замечать. Тем более, что остальные девочки весьма открыто кокетничали с ними. Больше всего Алису убило, что даже Германова, которой экономисты до лампочки, активно участвует в беседе. Неужели неистребимо это желание порисоваться? Она видела иногда, как Марина, разговаривая по телефону, невзначай проводит рукой по волосам, чуть повышает голос, отвечает вопросом на вопрос. Ей не нравились все эти увертки, ей казалось, что в общении мужчины и женщины все должно быть по-честному, на равных правах. Вот и спор как раз об этом – есть ли возможность у женщины стать президентом.
– Ну Германия-то живет, не расстраивается. Все у них есть, почему у нас так не может быть? Почему мы до сих пор во власти патриархата, как и десять веков назад? – горячилась Гильманова.
– Может, потому, что не родилась еще та женщина, которой под силу удержать Россию? Ты сравнила жопу с пальцем. Все Германию можно объехать по кругу за пару дней, а у нас другие масштабы, – ответил ей экономист Славик.
Разговаривая, он вовсю дымил вейпом, и вокруг них образовалось клубничное облачко.
– Ха. А Собчак? У нее есть
– Какие гены? Лошадиные? – спросил ушастый, невнятно пробормотавший свое имя. То ли Марк, то ли Витек. Алиса не могла удержаться от смеха, когда смотрела на него. Бритые виски только подчеркивали его лопоухость, и смотрелся он как кастрюлька для молока.
– Очень смешно. Поэтому у нас в стране ничего и не меняется, нам лишь бы поржать, – высокомерно сказала Гильманова.
– А, по-моему, без разницы, кто сядет на престол. Система от этого не изменится. Причем, я уверена почему-то, что коли бы уж кому-то из вас досталась бы корона, вы себя тоже не обделили бы! – сказала Манька.
– Естественно! – хохотнул третий, с тоннелями в ушах.
Алисе стало неинтересно прислушиваться, зато очень хотелось задать третьему, Диме, вопрос: как он на серьезную работу думает устраиваться с таким украшением? Это явно важнее, чем обсуждать политику, в которой они ровным счетом ничего не понимают. Если бы не Манька, то и речи не было бы. Но она по-прежнему грезила журналистикой, стремясь при этом охватить все сферы жизни, вот и затеяла псевдоумную беседу.
Алиса отвернулась от наскучившей компашки, рассматривая поляну, на которой проходил Холи. Все обозримое пространство на простиравшейся вперед поляне было уставлено лавчонками с модной едой. То и дело проплывал запах плова, шашлыков, котлет для бургеров. Там, где продавали кофе в вакуумных пакетах, столпилась очередь из молодых мамаш. Еще было не поздно, но зимнее солнце собралось уходить, становилось прохладно, и многие засобирались домой. Не трогалась с места лишь молодежь. Она ждали своего хэдлайнера.
Внезапно среди людских ног глаза Алисы выхватили рыжую собачку. Уткнувшись носом в землю, она деловито обыскивала ледовые залежи, видимо, надеясь среди них, в мерзлой земле, откопать сонного суслика. Ошейника на ней не было, но потеряшкой она не выглядела. Упитанный медный пес с белыми пятнами. Мелькая между людьми, он то пропадал, то появлялся. Сама того не заметив, Алиса двинулась за собакой. «Девушка, осторожнее, чуть ребенка не сбили», – раздраженно высказала ей мамаша в шапке с помпоном, но та и не обратила внимания. Пес был все ближе. Забыв обо всем, Алиса обруливала людей, стараясь не упустить рыжее тельце. Наконец она добежала. Замерев у места, где проглядывала голая земля, он обнюхивал пятачок. Алиса нагнулась к нему, чтобы погладить и перестала контролировать тело. Оно, вместо того, чтобы красиво осесть на корточки, рухнуло пластом прямо на лед, заставив лицо уткнуться в чьи-то кроссовки. Пару секунд Алиса любовалась буквой «N» на обуви, после чего рука ухватила ее за шкирку и подняла на ноги.
– Иногда и «тракторы» не спасают от гололеда, правда? – услышала она вежливый голос, в котором, впрочем, сквозила ехидца.
Отряхнув для начала снег с куртки и джинс, она вытерла с рук остатки грязи и только потом глянула на спасителя.
Денис заметил, что она вспыхнул. Совсем малышка, подумал он, восемнадцать – девятнадцать, не больше. Не очень-то и красивая, и бедра полноваты, на его вкус. Он любил сухих, таких, у которых кости проглядывали, а у нее и бока, кажется, торчат. Да ты что, одернул он себя, поднял со льда девчонку и тут же оценивать. Надо же, покраснела. А все-таки есть в ней какая-то теплая искорка.
– Вы… Вы меня не знаете в лицо, но я вам писала. Алиса. Филфак. Курсовая.
«Вот черт, ну как же не повезло!»
– Да-да, я прочел ваше письмо, – торопливо ответил он, стараясь скрыть тень недовольства, что мелькнула у него в первую секунду. Алиса однако уловила ее, и вспыхнула еще сильнее, на этот раз от зарождающейся обиды.
– И был так глуп, что не ответил вам…. – зазвенел в ушах голос Илья
– Уймись, – бросил он и быстро продолжил, – но, знаете…
«Что я вообще перед нею оправдываюсь? Дурацкая эта привычка всегда быть вежливым с людьми».