Убегающий след сопряженных. Ландора
Шрифт:
Ратмир всю дорогу молчит. Но я вижу, он напряжен. У лифта прозрачные стены и взгляд мужчины перебегает с одного здания на другое, что видны в поле его зрения. Зрачки расширены, словно все, что он видит ему не привычно и совершенно не знакомо. Я плохо знаю, как там у них в Новой Европе устроена жизнь граждан, какая архитектура преобладает. Возможно, они живут совсем по-другому, не так как мы.
Наконец-то двери моей квартиры. Я прикладываю к сканеру руку. Замок, тихо щелкнув, открывается.
– Вот мы и дома, – объявляю я.
Он обводит глазами мои скромные апартаменты.
– Будешь жить пока в гостиной. Здесь удобно.
Я помогаю Ратмиру встать с больничного кресла и
Только сейчас до меня доходит вся серьезность моего поступка и того положения, в котором я оказалась притащив совершенно незнакомого человека в свой дом:
– Мы даже поговорить не можем друг с другом, – ругаю я себя, – выяснить кто он и откуда. Одним словом – дура ты Дора!
Ратмир видимо меня потерял – слышу его неуверенный зов. Вынимаю из укромного места его сумку, «делаю» на лице лучезарную улыбку и выхожу к своему заждавшемуся гостю. Взгляд мужчины сначала задерживается на моем лице, потом скользит вниз. В глазах рождается узнавание и радость. Я протягиваю ему сумку. Почему-то мне немного обидно. Я снова ругаю себя:
«Ты что, Ландора, к сумке ревнуешь! Это смешно!». Да смешно. Но ловлю себя на мысли, что очень хочу такой же взгляд в свой адрес. Можно к нему еще прибавить обожание. У-гу. Мечтай девочка. Ты посмотри на него. Красавец! И скорее всего сердцеед. Покоритель женских и девичьих сердец. Да-да и чье-то, похоже, он уже покорил, – добавляю я самой себе.
Ратмир тем временем достал тот самый непонятный предмет. Я так и не поняла, как он его включил, но черная, матовая поверхность предмета исчезла, оставив лишь тонкую рамку по периметру. Пустота внутри рамки оказывается обманчивой. Я во все глаза наблюдаю, как в центре ее возникает радужный «вихрь». Мужчина раздвигает руки и рамка, словно резиновая, растягивается от прилагаемых усилий. Растянув рамку до квадрата приблизительно двадцать на двадцать сантиметров, Ратмир запускает в «вихрь» руку и… о чудо… вынимает оттуда какую-то вещь. Рамка вновь принимает прежние размеры. Хотя нет. Она теперь уменьшается, превращаясь в маленький плоский прямоугольник размером чуть больше моего ногтя. Мужчина закатывает рукав рубашки, и… странная штука просто исчезает в районе его запястья. – «Вот это технологии у них, – думаю я, – что это было?» Он же, снова возвращается к вещи, которую извлек из «вихря». Я вижу – это полупрозрачный цилиндрик наполненный какой-то субстанцией. Мой гость подносит цилиндрик к своей шее, и я слышу тихое шипение. Теперь цилиндрик пуст. Ратмир какое-то время сидит неподвижно. В голову лезут всякие глупые мысли, типа самоубийства. Но, нет. Мужчина оживает. Немного растирает место укола и наконец-то обращает внимание на меня. Мой вид говорит ему обо всем.
– Это – безопасность, – произносит он, к моему большому удивлению. – Не быть заражение. Не быть эпидемия.
– Ты болен?
– Нет, нет, – торопится он ответить. – Просто, профилактика.
– А что это было? – я показываю на запястье.
– Я объясню. Чуть после. Хорошо?
Он улыбается. Я первый раз вижу его улыбку. Что-то в ней есть такое. Я не могу уловить. Словно обреченность. Грусть? Не знаю. Не могу понять.
– Хочешь есть? – решаю я перевести разговор. Он кивает в знак согласия.
Моя гостиная, она же и столовая.
– Тебе курицу или
– Говядину, если можно.
У него удивительно красивый тембр голоса. Мне всегда нравился именно такой. Не низкий, но и не высокий. Баритон.
Кидаю в две стеклянные миски питательные брикеты и заливаю кипятком. Масса мгновенно закипает, пузырится и увеличивается в размерах, заполняя собою все пространство миски.
– Я сделала тебе с рисом, – говорю, протягивая еду мужчине. Он принимает миску и благодарно кивает головой.
– Почему ты не ешь? – я замечаю, что Ратмир не притронулся к пище.
– Ложка, – говорит он. – Руками есть не могу.
До меня доходит. Как же я глупо выгляжу. Еда вываливается из рук назад в миску, а руки сами собой тянутся в рот, который по старой доброй привычке, автоматом начинает облизывать пальцы. Ратмир смотрит на мои «действия». Сейчас, я сгорю от стыда. Почему рядом с ним я постоянно чувствую себя дурочкой? Ни один мужчина так на меня не влиял. Наоборот, выросшая среди гонщиков, я всегда умела «поставить» любого парня «на место» и не только словом. С восьми лет отец отдал меня в секцию самообороны. Многие парни плакали после того, как хотели силой получить поцелуй. А в десять лет, меня даже хотели ставить на учет к психологу, после того, как я наваляла одному тринадцатилетнему хаму, обозвавшему меня прошмандовкой. Но тогда все обошлось. Лео подключил кое-какие свои связи. Я, конечно, была наказана. Месяц отец не подпускал меня к гаражу. Это возымело действие, и я утихомирила свою ярость, и тех пор подобных инцидентов со мной не случалось. Однако репутация бежала впереди меня. А кто считал, что это преувеличение, угощался с моей стороны такой порцией язвительного сарказма, что хватало надолго. В какой-то момент, я незаметно превратилась в «своего в доску парня», который вечно в мазуте, вечно под капотом или отжимает педаль на трассе. Ратмир же почему-то действовал на меня иначе. Я смущалась его взгляда. И это было не привычно странно.
Конечно, у меня были ложки. И вилки тоже. Но в этом доме, в традиции, есть руками и похоже на какое-то время эту традицию придется забыть. Я покопалась в ящике, выудила оттуда две металлических ложки, одну протянула мужчине, а второй воспользовалась сама. Ложка противно стучала по зубам:
«Неужели приятно так есть?» – думала я, глядя, как Ратмир зачерпывает еду своей ложкой, и несет ее ко рту. – «Видимо, так ему привычнее»,– закончила я мысль.
– Что это? – его вопрос выводит меня из дум.
– Еда. Говядина с рисом.
– Нет, – он подумал, подбирая слова. – Из что… это… делали?
– Это питательный сублимат со вкусом говядины, – пояснила я. – Сделан искусственным путем на заводе. Содержит сбалансированный состав веществ необходимых человеку.
– На вкус – дерьмо! – Ратмир явно выругался. Хоть слово мне было не знакомо, произнес он его в соответствующем тоне.
– Могу предложить еще тушеную свинину с чечевицей, – попыталась я защитить наш ХимПродПром.
– Спасибо, – он уже справился с эмоциями. – Не надо. Водички, пожалуйста!
Я видела, как он удивленно наблюдает за моими манипуляциями с генератором воды. Прибор зашумел, втягивая в себя и нагревая воздух. Затем с шипением выпустил уже «обезвоженный» воздух, а в резервуар – накопитель потекла водичка. Я вставляю в специальный паз стакан, и он благополучно наполовину наполняется. Еще несколько действий: открыть морозильный шкаф, вынуть пару заготовленных кубиков льда, обогащенных цинком и медью и… вуаля! Стакан чистейшей, вкуснейшей воды. Но Ратмир, похоже, не разделяет моих убеждений и в этом. Он пробует воду и чуть кривит губы. Я вздыхаю. Мужчина поднимает ладонь в жесте спокойствия и произносит: