Убереги ее от дурного глаза

Пентикост Хью

— А чем он мог помочь? — спросил уже судья. — Джерри мертв. Тут уж ничего не попишешь. А насилия на долю Дона и так выпало немало, — судья печально покачал головой. — Слава богу, на этот раз поиск преступника не затянется. Миссис Поттер, помоги ей бог, найдут с минуты на минуту.

Джерико прислонился к стойке, борясь с головокружением.

— За последние несколько часов я услышал вранья больше, чем за всю жизнь.

— Я вижу, вы еще не пришли в себя, мистер Джерико, — холодно ответил судья.

— Еще как пришел, ваша честь! Я объявляю войну вашему городу!

Хватит преследовать невинных. Марсия Поттер больше не будет козлом отпущения. Я не позволю обвинять ее в преступлениях, которые она не совершала. Ваш сын назвал Кромвель “великолепной клоакой”. Грубовато, конечно, но точно по существу.

— У вас помутилось в голове, мистер Джерико. Такими угрозами вы можете навлечь на себя серьезные неприятности.

— Уже навлек. Мне разбили голову. Зачем это сделали, судья? Чтобы я не успел переговорить с вашим сыном, пока вы не увезете его подальше от Кромвеля, где я не смогу задавать ему вопросы? Он же решил, что скажет правду, когда узнал об убийстве Хилларда, не так ли?

Лицо судьи обратилось в маску.

— Я думаю, доктор, вам надо отвезти этого человека в больницу.

— Как бы не так, — возразил Джерико. — Я бы хотел обратиться к врачу, которому доверяю, а не к вашему другу.

Он оторвался от стойки и, покачиваясь, двинулся к двери. Ему потребовались все силы, чтобы добраться до машины. Он не мог позволить себе упасть, потерять сознание. Этот милый доктор тут же вколол бы ему что-нибудь в вену и, кто знает, не пришлось ли бы хоронить его вместе с Хиллардом.

Глава 4

Я приехал в Кромвель около трех часов пополудни. Не в лучшем расположении духа. Перед тем как бросить трубку, Джерико выкрикнул: “Убийство”. Если б я не помнил про объявление в “Сэтедей ревью”, то не знал бы, где его искать. Приехал я, вооруженный маленьким мешочком мельчайшего порошка и набором кисточек, которыми ссудил меня наш приятель, лейтенант Пасколь, предварительно подробно объяснив, как ими пользоваться. И я собирался учинить Джерико скандал, если б выяснилось, что, протащившись сто пятьдесят миль, я привез ему вещи, которые он мог легко добыть в местном полицейском участке.

Главная улица Кромвеля мне понравилась. Добротные особняки, ухоженные лужайки. У муниципалитета я заметил полицейского. Он стоял у машины и что-то записывал в маленький блокнот. Крупный мужчина с холодным, недружелюбным взглядом. Потом я узнал, что это Вик Салли, но в тот момент у меня не было оснований отнестись к нему с предубеждением. Я свернул к тротуару и спросил его, как проехать к студии Мартиню. Он подозрительно оглядел меня.

— Мартиню с женой уехали в Европу.

— Я знаю. Студию снял мой друг.

— Джерико?

Джерико нигде не оставался незамеченным. Я кивнул.

Салли объяснил мне, как проехать к студии, а потом добавил:

— Скажите Джерико, чтобы он связался с нами.

— Хорошо. А в чем дело? Джонни попал в передрягу?

— Еще какую. Передайте ему нашу просьбу. Он нам нужен.

До коттеджа я добрался за пятнадцать минут, точно следуя инструкциям Салли, но не увидел знакомого “мерседеса”.

Я вытащил чемоданы из багажника моего скромного черного “корвея” и занес их в дом. Краски, холсты и общий беспорядок указывали на то, что Джерико поселился в студии. Я прошел на кухню. На столе стояла опорожненная более чем наполовину бутылка шотландского виски, и я основательно приложился к ней. Поездка утомила меня. Хотелось умыться, принять душ. Но ванной я не нашел. Возможно, она была за запертой дверью. Пришлось умываться над кухонной раковиной.

Раздражение нарастало с каждой минутой. Раз уж Джерико заставил меня бросить все и сорваться с места, он, по крайней мере, мог бы меня встретить. Я вылил в стакан остатки виски. Подумал, с каких это пор Джерико переключился на шотландское. Раньше-то он отдавал предпочтение бербону, в крайнем случае, позволял себе ирландское. Наверное, я слонялся по коттеджу минут сорок пять, прежде чем услышал шум подъезжающей машины. Выглянув из окна, я увидел еле ползущий “мерседес”. Вот он остановился рядом с моим “корвеем”, открылась дверца, Джерико тяжело вылез из кабины. Тут я заметил, сколь бледно его лицо над пламенеющей рыжей бородой. Он навалился на открытую дверцу, и чувствовалось, что упадет, если отпустит ее. На воротнике рубашки и пиджаке запеклись пятна крови. Я выбежал из коттеджа.

— Джонни! Что все это, черт побери...

Его лицо осветила идиотская улыбка.

— Какой-то дурак ударил меня по голове, — и, как поваленное дерево, он рухнул у моих ног.

Я не привык носить тяжести. Бумажный пакет с продуктами, купленными в соседнем магазинчике, для меня — непосильная ноша. Так что не знаю, каким чудом мне удалось затащить в дом двести сорок фунтов Джерико. Но я перевернул его на спину, ухватил под мышки и поволок, как муравей — гусеницу. В качестве лекарства я решил использовать спиртное. Но в бутылке шотландского не осталось ни капли. Вновь попытался открыть дверь в ванную. Она не поддавалась. Я понятия не имел, с какой стати он запер ванную.

Из спальни я принес подушку и с трудом подсунул ее под голову Джерико. Прощупал пульс. По крайней мере, сердце у него билось.

Тут уж я немного успокоился, даже заметил в углу телефонный аппарат. Бросился к нему, схватил трубку, чтобы позвонить врачу, но меня остановил слабый, но настойчивый голос Джерико.

— Положи трубку!

— Тебе же нужен доктор, Джонни.

— Положи трубку и послушай, что я тебе скажу.

Он приподнялся на локтях, и я метнулся к нему. Помог переместиться в большое кожаное кресло.

— В машине есть бербон, — прошептал он.

Я побежал к “мерседесу”. Нашел две бутылки, полную и початую. Поспешил с ними в коттедж.

Меня ждал сюрприз.

На диване сидела женщина трагической красоты и озабоченно смотрела на Джерико. Рыжеватые волосы падали ей на плечи. Она повернулась на звук захлопнувшейся за мной двери. Огромные фиолетовые глаза уставились на меня.

— Вы, однако, не торопитесь, — она поднялась мне навстречу, протянула руку к бутылкам, ее качнуло.

— Спиртного ей не давай, — прошептал Джерико.