Убей для меня
Шрифт:
– Но мне нужно услышать свой голос, - хрипло возразила Моника.
– Я уже думала, что никогда больше не смогу его услышать.
– Представляю.
– Сюзанна коснулась щеки девушки. – Итак, как на самом деле ты себя чувствуешь?
– Лучше. Но у меня пока еще все болит.
– Моника глубоко вздохнула.
– Я должна вам кое-что сказать. Вы спрашивали про Ангела. А потом про Бекки. Они были кузинами. И их привезли одновременно.
Люк присел на корточки у кровати, чтобы оказаться на одном уровне с лицом Моникой.
– Ты уверена?
– Да.
Как разговаривали Бердслей и Бейли.
– Когда он ее убил?
– За день до появления преподобного. Доктор забил ее до смерти. Она должна была стать примером для всех нас.
– За что?
– Доктор не смог сломить ее волю. Он старался изо всех сил. – У Моники потекли слезы. – Он потащил ее в свой кабинет, и ей пришлось стоять там на коленях. Много часов. У нее была повязка на глазах, и она ничего не могла видеть. А потом... потом он сделал ей... больно.
– Она посмотрела на Сюзанну.
– Как Саймон вам.
Сюзанна дрожащими руками вытерла девочке слезы:
– Я знаю.
– Все закончилось, - сказала миссис Кэссиди.
– Теперь ты в безопасности.
Моника медленно покачала головой:
– Это никогда не закончится. Оно все время стоит перед глазами.
– Она отвернулась.
– Когда Бекки умерла, настала моя очередь.
– Прости, Моника, - пробормотал Люк.
– Это не ваша вина.
– Она, казалось, собралась с силами, и снова медленно повернулась к нему.
– Однажды доктор попросил у кого-то совета. Как можно кое-кого сломить. Он был так зол из-за того, что я ему не подчинилась.
– Это была Бобби?
– спросил Люк.
– Нет, мужчина. Доктор обращался к нему «сэр». Он сказал, что у него есть строптивые пленники.
– Она нахмурилась.
– Затем он спросил, что в таком случае сделает ВК. Я не знаю, что он имел в виду.
Люк знал. ВК. Вьетконг. Что возвращало их к буддийскому монаху.
– Моника, и что ответил этот мужчина?
– Он разозлился. Влепил доктору пощечину. Сказал, чтобы тот никогда больше не упоминал об этом. Потом он сказал, для того, чтобы сломить меня, нужно сделать из меня зверя. Мне пришлось бы забыть, что я человек, но у них ничего не получилось.
– В ее голосе прозвучала гордость.
– Ты сильная, - похвалил Люк.
– Никогда не забывай об этом.
Моника устало кивнула:
– Вы говорили, что знали Ангела.
Когда мы думали, что она без сознания и не может нас слышать.
– Да. Бекки рассказывала тебе, как они оказались в бункере?
– Отчим продал ее вместе с кузиной Мэнсфилду. Для сайта они оказались староваты. Но у отчима были и молоденькие. Сестры Бекки. Вот почему она пыталась сбежать. Она хотела вытащить их оттуда.
– Фамилия тебе известна? Бекки или отчима?
– Снайдер. У обоих. Жили в Атланте.
– Моника сосредоточенно нахмурилась.
– 1425 Кандера.
Люк затаил дыхание.
– Когда она там жила? И как долго?
– Может быть, полгода? Я не
– Откуда ее отчим узнал, что Мэнсфилд покупал девочек?
– поинтересовалась Сюзанна.
– От шлюх со стоянки дальнобойщиков. – В легких Моники раздался хрип, и тут же вошла сестра Элла.
– Вам необходимо уйти. Пациентке вообще-то пока еще запрещено разговаривать.
– Минутку, - попросила Моника.
– Отчим Бекки встречался с Мэнсфилдом на станции техобслуживания. Там он продал ему Бекки, Ангела и еще одну девушку. По-моему, третьей была дочка соседей. Но я точно не знаю.
– Достаточно, - приказала сестра Элла.
– Ей нужно отдохнуть. Вы сможете вернуться позже.
– Ты молодец, малышка, - тихо сказал Люк.
– Отдыхай. Я съезжу к дому номер 1425 по Кандера-стрит и попытаюсь отыскать отчима Бекки. Он первый претендент на ад.
Моника схватила его за руку:
– Спасите сестер Бекки. Она отдала за них свою жизнь.
– Я сделаю все, что в моих силах.
Атланта,
воскресенье, 4 февраля, 12 часов 15 минут
Люк припарковался перед тиром. Он не стал заходить внутрь, а молча сидел за рулем, уставившись на лобовое стекло. Сюзанна чувствовала его гнев, хотя внешне он выглядел окаменевшим. Он кипел от злости с тех пор как он вышел из жалкой квартиры на Кандера-стрит с пустыми руками. Отчим Бекки Снайдер там больше не жил. Никто не знал, куда они уехали. По крайней мере, такую историю рассказали ему соседи.
– Почему мы остановились возле тира?
– наконец спросила Сюзанна.
– Он принадлежит моему брату. Сюда... сюда я очень часто прихожу.
– Когда гнев берет верх и съедает тебя так, что ты больше не можешь думать ни о чем другом, - закончила она то, что он оставил невысказанным.
Люк повернулся к ней. Его глаза были чернее ночи.
– Когда я впервые увидел тебя, то сразу понял, ты поймешь.
– Я знаю эту ярость.
– И это я тоже знал.
– Люк, это была не твоя вина, - Сюзанна положила руку ему на плечо, но он отдернул ее.
– Не сейчас, - рявкнул он.
– Я просто сделаю тебе больно.
– Нет, не сделаешь. Ты не тот человек.
Люк ничего не сказал, и Сюзанна вздохнула.
– Или идем стрелять, или отвези меня к себе, чтобы я могла поспать.
Люк отвел взгляд:
– Я не могу отвезти тебя домой. Пока не могу.
– Почему не можешь?
– спросила она.
– Потому что я хочу тебя, - хрипло ответил он.
Дрожь пробежала у Сюзанны по позвоночнику.
– Я могу сказать «нет».
Он снова повернулся к ней, и ее груди что-то сжалось, и стало трудно дышать.
– Но ты этого не скажешь, потому что в данный момент я именно тот, кого ты хочешь. Я – сама опасность и риск, и, скорее всего, я не смогу овладеть собой. Но ты себя контролируешь. Так, как контролировала себя всякий раз, когда шла с незнакомым парнем в жалкий гостиничный номер.