Убей меня нежно

Френч Никки

Он ответил не сразу. Стащил с меня одеяло и перевернул на спину, потом взял мои руки и поднял их над головой, прижав их одной рукой к простыне. Я почувствовала себя как насекомое на предметном стекле под микроскопом. Он нежно дотронулся до моего лба, а затем провел пальцами по лицу, шее, дальше вниз и остановился на пупке. Я вздрогнула и выгнулась.

– Прости, – сказала я.

Он наклонился надо мной и дотронулся до пупка языком.

– Я как раз думал, – заговорил он, – что волосы у тебя под мышками очень похожи на волосы на лобке. Здесь. Но не похожи на твои прекрасные волосы на голове. И еще ты мне нравишься на вкус. В смысле, все твои разные вкусы.

Я бы хотел облизать тебя всю. – Он осматривал все мое тело так, словно это был пейзаж. Я хихикнула, а он взглянул мне в глаза. – Ты над чем? – спросил он почти с тревогой.

Я улыбнулась ему:

– Думаю, ты обращаешься со мной, как с секс-игрушкой.

– Не говори так, – сказал он. – Не нужно шутить.

Я почувствовала, что вспыхнула. Неужели я покраснела?

– Прости, – сказала я. – Я не шутила. Мне нравится. Передо мной все как в тумане.

– А о чем ты думаешь?

– Ты ляг на место, – попросила я, и он послушался. – И закрой глаза. – Я пробежала пальцами по его телу, которое пахло мужчиной и потом. – О чем я думаю? Я думаю, что совершенно спятила и не знаю, что делаю здесь, но это было… – Я помолчала. У меня не было слов, чтобы описать ощущения от его любви. Одного воспоминания было достаточно, чтобы по моему телу прошла волна удовольствия. Я снова затрепетала от страсти. Мое тело казалось податливым, обновленным, открытым для него. Я провела пальцами по бархатистой коже внутренней поверхности его бедра. О чем еще я думаю? Нужно было сделать над собой усилие. – Еще я думаю… думаю о том, что у меня есть друг. Больше, чем просто друг. Я с ним живу.

Не знаю, чего я ожидала. Злости, может, неискренности. Адам не пошевелился. Даже не открыл глаз.

– Но ведь ты здесь. – Это все, что он сказал.

– Да, – пробормотала я. – Боже, я и впрямь здесь.

После этого мы еще долго лежали рядом. Час, два часа.

Джейк всегда говорил, что я не могу расслабиться надолго, не умею оставаться спокойной, не умею молчать. И вот теперь мы почти не разговаривали. Мы прикасались друг к другу. Отдыхали. Смотрели друг на друга. Я лежала и прислушивалась к голосам и шороху шин автомобилей, к звукам, доносившимся снизу, с улицы. Мое тело под его руками казалось крошечным и беззащитным. Наконец я сказала, что мне пора идти. Я приняла душ, потом оделась, а он неотрывно смотрел на меня. Это вызывало во мне дрожь.

– Оставь свой телефон, – сказал он.

Я покачала головой:

– Дай мне твой.

Наклонилась и нежно поцеловала его. Он взял меня за руку и притянул к себе. У меня в груди так защемило, что я едва смогла вздохнуть, но я высвободилась.

– Нужно идти, – прошептала я.

Было уже за полночь. Когда я проскользнула в квартиру, там царила тьма. Джейк лег спать. Я на цыпочках прошмыгнула в ванную, бросила трусики и колготки в корзину для грязного белья и второй раз за последний час приняла душ. Я снова и снова мылила тело своим мылом, вымыла голову своим шампунем. Потом заползла в кровать рядом с Джейком. Он повернулся и что-то пробормотал.

– Я тебя тоже, – сказала я.

Глава 4

Джейк разбудил меня со своим чаем. Он в махровом халате сидел на краешке кровати и осторожно убирал волосы у меня со лба, когда я всплывала из глубин сна. Я посмотрела на него, и воспоминания нахлынули на меня, гибельные и непреодолимые. Губы саднило, они казались припухшими; тело ныло. Конечно, он мог обо всем догадаться по одному моему виду. Я натянула одеяло до самого подбородка и улыбнулась ему.

– Выглядишь великолепно, –

сказал он. – Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?

Я помотала головой.

Он театральным жестом посмотрел на часы.

– Почти одиннадцать тридцать. Тебе повезло, что сегодня выходной. Ты во сколько вчера пришла?

– В полночь. Может, чуть позже.

– Они тебя заездят, – сказал он. – На-ка, выпей. Ленч у моих родителей, не забыла?

Я забыла. Помнить, казалось, могло только мое тело: руки Адама у меня на груди, губы Адама на моей шее, глаза Адама, глядящие в мои глаза. Джейк улыбнулся и погладил мне шею, а я лежала, до боли вожделея другого мужчину. Я взяла руку Джейка, поцеловала.

– Ты прекрасный человек, – сказала я.

Он поднял лицо.

– Прекрасный? – Он наклонился и поцеловал меня в губы, а во мне появилось чувство, будто я кого-то предаю. Джейка? Адама?

– Приготовить тебе ванну?

– Это было бы чудесно.

Я налила в воду добрую порцию лимонного масла и снова как следует вымылась, словно могла смыть с себя все, что произошло. Вчера я ничего не ела, но сама мысль о еде внушала отвращение. Я, закрыв глаза, лежала в горячей душистой воде и думала об Адаме. Я больше никогда, никогда не должна с ним встречаться, это было ясно. Я любила Джейка. Мне нравилась моя жизнь. Я поступила ужасно и потеряю все, что имею. Я должна увидеть его снова, немедленно. Ничто не имеет значения, кроме прикосновений его рук, истомы в моей плоти, того, как он произносит мое имя. Я встречусь с ним еще раз, только один раз, чтобы сказать, что все кончено. По крайней мере это я сделать обязана. Что за ерунда. Я лгала и себе, как лгала Джейку. Если я увижу его, посмотрю ему в лицо, это красивое лицо, то немедленно наброшусь на него. Нет, единственное, что остается, это отказаться от всего, что произошло вчера. Сосредоточиться на Джейке, на работе. Но всего разочек, последний раз.

– Еще десять минут, Элис. Договорились?

Голос Джейка вернул меня к действительности. Конечно, я останусь с ним. Мы, может быть, поженимся, заведем детей, и когда-нибудь это превратится в воспоминание, в один из тех нелепых поступков, которые совершаешь до того, как становишься взрослым человеком. Я ополоснулась в последний раз, глядя, как пена стекает по телу, которое вдруг показалось мне незнакомым, и вылезла из ванны. Вытираясь, я ощущала на себе его взгляд.

– В конце концов, мы вполне можем немного опоздать, – сказал он. – Иди ко мне.

Итак, я отдалась Джейку и позволила ему говорить, что он любит меня, а сама лежала под ним мокрая и неподвижная. Я постонала от притворного удовольствия, а он ничего не понял, ни о чем не догадался. Это будет моей тайной.

* * *

На ленч у нас была запеканка из шпината с чесночным хлебом и зеленым салатом. Мать у Джейка отменная кулинарка. Я подцепила на вилку свернутый в трубочку лист салата, отправила его в рот и принялась медленно жевать. Его было трудно проглотить. Я отпила воды и попыталась снова. Никогда не могла есть такое.

– С тобой все в порядке, Элис? – Мать Джейка посмотрела на меня с раздражением. Ей страшно не нравилось, когда я не доедала приготовленные ею блюда. Обычно я старалась не ударить в грязь лицом. Я нравилась ей больше, чем прежние подружки Джейка, так как у меня обычно неплохой аппетит и я съедала несколько кусков ее шоколадного торта.

Я отрезала изрядный кусок запеканки, засунула в рот и стала решительно жевать.

– У меня все прекрасно, – сообщила я, проглотив запеканку. – Я должна кое-что сделать.