Убей страх: Марафонец
Шрифт:
— Привал так привал. — Чернов согласился с ролью начальника экспедиции.
Интересно, а если бы не позволил, тогда что? Съехали с дороги, привязали ослов к попавшейся к месту ржавой железяке, разложили свою простецкую еду. Ощущение постоянного ожидания грозы — низкое небо, туман и сумерки — уже стало привычным, — Чернов, похоже, научился быстро свыкаться с особенностями новых ПВ. Удивление, особенно долгое, — вообще штука непрактичная. Оно зачастую только мешает. Попал в ситуацию, оценил, принял решение, начал действовать — вот законы жизни ПВ-путешественника. А удивляться можно потом, когда мемуары писать придётся. Чернов тихо усмехнулся: придумал же! ПВ-путешественник. ПВ-бегун. ПВ-марафонец, ёлки-палки!
— Бегун,
Где-то далеко от места привала цепочка фонарей вновь отрабатывала свои перемигивания — по дороге кто-то ехал. Судя по скорости перемещения световых точек, к ним приближался явно не ишак и не пешеход, а машина, причём довольно быстрая. Предположение Чернова подтвердилось: меньше чем за десять минут из тумана показался автомобиль, при ближайшем рассмотрении — микроавтобус, опять же незнакомой марки. Чернов и вефильцы расположились недалеко от дороги, а потому были хорошо заметны. Раз заметны — значит их заметили. Автобус резко остановился, из него вышли трое в длинных чёрных одеждах. Блестящие плащи до пят, на головах противогазы, на руках перчатки. Видок, прямо сказать, неприветливый. Быстрым шагом эти трое направились к недвижно сидящим путникам. Чернов уже пожалел, что не догадался отъехать от дороги подальше, в туман, который бы их скрыл, но задним умом все сильны… Люди в чёрном подошли совсем близко, было слышно, как они сипят, дыша через свои маски. За плечами у них, оказывается, висели ружья. Остановившись в трёх-четырёх метрах от места привала, они сняли с плечей оружие и навели его на Чернова и ребят.
Опять приключения, пронеслось в голове у Чернова, из огня да в полымя! Только от одних вояк смылись, как на тебе! И неожиданное: а на каком же языке они говорят, узнает он, наконец, или нет?
На этот мысленный вопрос ответ нашёлся быстро.
— Вы кто такие? И какого хрена здесь делаете?
Этот язык Чернову был знаком хорошо. Слово «хрен», пожалуй, только в одном языке мира употреблялось настолько часто и настолько не по своему ботаническому назначению. Люди в чёрном говорили по-русски.
Глава пятнадцатая
ЗОНА
— Привал у нас. Закусываем помаленьку. — Чернов отреагировал спокойно, будто на него каждый день по многу раз наставляют ружья.
— Приятного аппетита. А документы у вас имеются? — довольно доброжелательно спросил один из «противогазов».
— Нет, к сожалению. А мы разве что-то нарушили?
— Нет, не нарушили. Но каждый должен иметь при себе документ, удостоверяющий личность. Потрудитесь объяснить, почему у вас их нет.
— А вы потрудитесь представиться. — Чернов говорил вежливо, в тон резиновой маске.
— Служба контроля заражённых территорий, сержант Осадчий.
— Очень приятно. Игорь Чернов, бегун. А чем заражены территории, которые вы контролируете, позвольте поинтересоваться?
— Ну, хватит ломать комедию, — вступила в разговор ещё одна маска, — чем заражены, чем заражены… Нет документов — значит с нами поедете, на проверку. Выясним, кто вы такие. Михаиле, пакуй их!
Неприятный поворот сюжета. Чернову не мечталось быть опять «упакованным» — в какой уже раз за всё время блуждания по разным ПВ. Однако Михаиле мечты Чернова не волновали. Фигура в плаще и противогазе, носившая это имя закинула ружьё на плечо и, подойдя к Чернову, легко заломила ему руки за спину. Чернов непроизвольно вскрикнул. В ту секунду они вместе с Михаиле повалились наземь, сбитые с ног прыгнувшим на них Асавом. Падая, Чернов заметил краем глаза, что Керим и Медан тоже вступили в схватку с двумя остальными «чёрными плащами». Через пару минут, в течение которых раздавались сдавленное мычание и кряхтенье дерущихся людей,
Всё это Чернову не нравилось. Не то чтобы он был по жизни пацифистом и никогда не дрался — нет, имелось и в его биографии несколько подобных сцен, — но сейчас он почему-то совсем не хотел, чтобы всё решалось подобным образом. Предчувствие, что ли… Да ещё выстрел этот…
— Кто… — хотел спросить Чернов, но вспомнил, что в лексиконе вефильцев по определению отсутствует слово «стрелять».
Сделал проще. Внимательно осмотрел тяжело дышащих Асава, Керима и Медана, не нашёл на них никаких опасных для жизни следов, затем перевернул ногой стонущего «плаща» и увидел, что тот держится за живот, а между пальцев сочится кровь.
— Я пытался отнять у него эту штуку, — стал оправдываться Медан, — а она как бахнет!
— Как бахнет! — сердито повторил Чернов. — У него теперь дырка в животе, он умереть может.
— Ну и пусть умирает, — сказал Асав, — не жалко. Они хотели причинить нам зло, но мы победили, всё справедливо.
— Да что ты знаешь о справедливости? — сорвался Чернов. — Нельзя убивать людей только потому, что они хватают тебя за руки. Он нам не враг, понимаешь?
Вефильцы стояли молча. Хмуро смотрели на злящегося Бегуна, который в явной растерянности нервно ходил взад-вперёд между лежащими на земле «чёрными плащами».
— Делаем следующее. — Чернов силой заставил себя успокоиться и начать мыслить конструктивно, в его голове зрел некий план. — Помогите мне раздеть этого, — показал на Михаиле, — а этого свяжите и приведите в чувство.
— Как?
— Ну, полейте его водой, что ли.
На распластанного Осадчего было вылито полбурдюка воды, прежде чем вефильцы догадались снять с него резиновую маску. Морщась от головной боли и тупо мигая, оживший сержант захотел было подняться, но сразу же был крепко зафиксирован Асавом и Керимом, а Медан ловко завязал ему руки за спиной. Теперь он лежал на боку и молча взирал на то, как, что-то бормоча на чужом языке, странные варвары ворочают и раздевают бесчувственного Михаиле.
Оказавшись в одном белье, Михаиле тоже начал проявлять признаки жизни — постанывать и материться. Ему тоже завязали руки и полили на лицо водой, чтобы побыстрее в себя приходил, не валялся без сознания: время шло быстро, кто знал — не появится ли здесь ещё пара «противогазов»…
Чернов примерил на себя трофейную одежду — всё оказалось впору. Повертев в руках противогаз, он спросил у связанного Осадчего:
— А это вам зачем?
— Воздух заражён, — спокойно, безо всякой злобы, ответил тот.
Мыслил по-солдатски; проиграл — не дёргайся зря.
— Чем?
— Чем только не заражён. А ты правда не знаешь? Кто же ты тогда такой?
— Придёт время — узнаешь. Значит, так, — перешёл на древнееврейский, — этих двоих отведёте в Вефиль и запрёте где-нибудь ненадёжнее. Руки не развязывать, глаз с них не спускать. Вернусь — подумаем, что с ними делать. А раненого погрузите… туда, — указал на автобус, названия которому тоже не было в скудном языке древнего народа.
Вефильцы послушно потащили подстреленного в машину.