Убей, укради, предай
Шрифт:
Дальше ехать было не нужно, вообще можно было не ехать. Закопченные и погнутые куски его джипа лежали прямо у тротуара, а рядом, на носилках, – накрытое простыней долговязое тело.
– Ваша машина? – Милиционерша потерла перчаткой обугленный номерной знак.
– Моя. – Черный кивнул на носилки. – А почему его до сих пор не увозят?
– Потому что еще не собрали, – огрызнулась милиционерша.
Потом Черного доставили в ближайшее отделение и долго выспрашивали, кто он и чем занимается, и почему машина стояла под окнами, и почему не сработала сигнализация, и ждал ли он чего-то
Слава богу, в конце концов приехал представитель посольства, и Черного отпустили, попросив, однако, никуда временно из города не выезжать.
Он с трудом доплелся домой, всю дорогу повторяя, что астрологиня-то была права. Наверное, никогда никому из Скорпионов так не везло, как ему. Подумаешь, два часа нервотрепки, зато живой. Механически Черный заглянул в почтовый ящик.
От увиденного его вырвало прямо на лестничной площадке.
Турецкий. 17 сентября, 12.40
– Так что за сонная муха тебя укусила?
Турецкий не ответил. Грязнов с некоторым удивлением наблюдал, как он заряжает кофеварку, закрывает на ключ изнутри дверь кабинета, достает из сейфа традиционные две трети «Юбилейного».
– Кого хороним-то? – недоумевал Грязнов.
– Школьникова.
– ?!
– Вчера Реддвей встречался с…
– Погоди!!! Ты уверен?! Насчет Семена?
– Дурацкий вопрос.
– Ну конечно! Так… кто ведет следствие?
– Какое следствие? Несчастный случай. Врезался в КамАЗ. Пьяный был.
– Сказки мне не рассказывай. Он крепче пива ничего в рот не брал. Я этим займусь. Я этим займусь, черт побери! Так… Что там насчет Реддвея?
– Вчера Реддвей встречался с Гусевым и купил у него какие-то документы, – сказал Турецкий.
– Не понял, – помотал головой Грязнов. – И ты Гусева не арестовал?!
«Важняк» с тоской посмотрел на товарища и, вздохнув, объяснил:
– Во-первых, я при этом не присутствовал, во-вторых, Реддвей до сих пор не знает, что я об этом знаю, в-третьих… Да, короче, какая разница, что там, в-третьих, в-пятых, в-десятых! Успокой меня, Слава, Христа ради, придумай ему достойное оправдание. Почему он меня так предательски кинул?
– Значит, Дениска за ним следил?
– Следил, – кивнул Турецкий. – Тебе подробности нужны? Случайно все получилось и глупо до безумия. Ему вчера при мне позвонили, он поехал как бы в посольство, один, от меня отделался, перепсиховал я, ну и попросил Дениса просто присмотреть. Вот доприсматривался. Человек, занятый расследованием смерти Апраксина, встречается с его убийцей и платит ему бабки за какие-то бумажки.
– Стой, – запротестовал Грязнов, – он же с Гусевым встречался, при чем тут Апраксин? Ты хотел сказать с убийцей Чеботарева?
– Ты
– Так, думаешь, скурвился наш Реддвей?
– Я уже не знаю, что и думать, – признался Турецкий, наливая еще по пятьдесят.
Грязнов вылил свою рюмку в кофе и, прихлебывая, прошелся по кабинету.
– А это кто такой?! – Он впервые увидел бит-боя и пришел в дикий восторг.
– Мальчик для битья, – отмахнулся Турецкий. – Реддвей подарил.
– Круто! – Грязнов с удовольствием отвесил бит-бою оплеуху. – Косте рассказывал?
– Про бит-боя – да, про Джеффри – нет, конечно.
– Почему – конечно?
– Потому что тогда это уже переходит на официальный уровень. Костя обязан принять меры, доложить генеральному, Реддвея попросят убраться из страны, возможно, будет разборка с конгрессменами, в Лэнгли ему накостыляют.
– Да что ты о нем беспокоишься, ты о себе думай. Он тебя кинул и тебя подставил.
– Не могу я в это поверить, понимаешь. Я же ему, как себе, доверял.
– Люди, будьте бдительны, – философски продекламировал Грязнов.
– Это ты к чему?
– Это не я, это Фучик.
– Юлиус?
– Юлиус. Давай проанализируем, что он мог купить у Гусева?
– Например, пропавшие банковские документы Апраксина, – предположил Турецкий.
Грязнов усомнился:
– Банковские ли?
– Может, и не банковские, но тогда получается, что Апраксин работал на ЦРУ?
– Замечательно. Значит, действия Реддвея продиктованы интересами их американской национальной безопасности. Может, вся эта комиссия конгресса только вывеска, а главной его целью было именно добыть эти документы. Кстати, насчет национальных интересов и того, что он за них согласен воевать даже с нами, Реддвей, если ты помнишь, еще в первый вечер заявил.
– Помню, – кивнул Турецкий, – но что могло, по-твоему, быть в этих документах?
– Почем я знаю? План кремлевских канализаций или список акционеров Газпрома, что угодно. А скорее всего, ничего существенного, просто в Лэнгли не хотят скандала с разоблачением еще одного их шпиона.
– Ну и как быть? Разоблачать?
– А ты абсолютно уверен, что встречался он именно с Гусевым? – справился Грязнов.
– Денискин сотрудник уверен. Самое обидное, что больше Пит с ним встречаться не будет. Так бы можно было обложить этого Гусева и взять гада, а потом прямо Реддвея спросить, какие такие у него с Гусевым дела…
– Давай вот что, Саня. – Грязнов разлил остатки. – Дадим Реддвею еще сутки, если сам не расскажет, будем нажимать. А Дениса я сейчас попрошу поводить его это время и в случае чего немедленно бить тревогу.
– А я тебя тоже кое о чем попрошу. Как ты понимаешь, если Чеботарева заказал Кулинич, то он не успокоится, пока не доведет дело до конца. Так что не исключено…
– Сомневаюсь, – хмыкнул Грязнов.
– Нет, я думаю, такую версию стоит проверить.
– Как это ты ее проверишь? Хочешь ловить киллера на Чеботарева как на живца?