Убежденный холостях
Шрифт:
Эту колкость Ариадна попыталась пропустить мимо ушей.
– Как насчет животных? Вы объясните мне, чем и когда их кормить и сколько раз в течение дня выводить Клайда?
– С ним просто, – сказал Ронни, – все видно по его поведению. Но не забудьте, что во время ланча он должен получить свой бисквит.
– Ну и киска сама попросит есть, – сказала Дженни. – Конечно, поскольку вы для нее чужая, она может удрать. И если это случится, то виноваты будете вы.
Ариадна хотела было обидеться, но потом подумала, что работа есть работа, ей за нее платят. А вслух спокойно сказала:
– О, я люблю кошек, надеюсь
Ронни строго взглянул на сестру и проворчал.
– Ничего с твоей киской не случится. Иногда ты бываешь ужасно глупа, Джен.
И бестактна, про себя добавила Ариадна.
Да, с этими детками нелегко управляться: они проковырялись с завтраком до последней минуты, так что у них почти не осталось времени собрать учебники, карандаши и все, что могло понадобиться в школе. С вечера они так и не подумали об этом. А когда Ариадна поднялась наверх, то увидела, что в комнатах у них сущий бедлам.
Наконец-то она осталась дома одна и первым делом убрала постели детей, прошлась кое-где пылесосом, повесила одну из гардин, упавшую на пол, и навела на кухне идеальный порядок. Помнится, Ронни что-то говорил о какой-то женщине, приходящей дважды в неделю убирать, но, может, миссис Флинт отказалась от ее услуг на время своего отсутствия. Ариадна вооружилась хозяйственной сумкой, надела поводок на пса и отправилась в деревню за овощами. Дети попросили на ужин печеной фасоли. Еще она хотела приготовить жаркое из мяса с овощами и салат. Дети просили ее купить кока-колы, но у нее появилось другое намерение. Без ложной скромности она могла сказать себе, что лимонад ее собственного изготовления заслуживал самых высоких похвал, так что она купила еще и с десяток лимонов в овощной лавке, где ей пришлось ответить на ряд вопросов ее хозяина. Мистер Броуди, добродушный лысый толстяк, любил поболтать.
– Малость поддерживаете миссис Флинт, э-э? Бедная леди! А тут еще Петси уехала не ко времени. Она была просто незаменимой, добрая душа. – Говоря, мистер Броуди во все глаза глядел на Ариадну. – Вы такая молоденькая, худенькая и собственными маленькими ручками таскаете для ее деток такие тяжести, я просто диву даюсь! Бедные детки, живут практически без отца, а теперь и матушка ихняя уехала. И никого у них нет рядом, разве что дядя навестит, да и тот, я слышал, слишком занятой человек. Наверно, приедет в этот уик-энд, э-э?
– Не знаю; все зависит от того, как пойдут у него дела.
Ариадна улыбнулась, и мистер Броуди подумал, что хоть девушку и не назовешь красавицей, но улыбка у нее просто ангельская.
–
Он протянул ей сдачу, и Ариадна спросила:
– Здесь, кажется, живет некая миссис Притти? Дети не уверены, договаривалась ли с ней миссис Флинт, чтобы та приходила убирать дом, пока она сама в отъезде.
– Благодарите бога, дорогуша, и не было нужды договариваться с ней. Здесь все друг друга знают, так что ни о чем не надо специально просить. Миссис Притти была здесь нынче с утра пораньше и собиралась зайти к вам как обычно.
– Прекрасно. А когда?
– Завтра и в пятницу. Около восьми, не позже.
– О, прекрасно, – опять сказала Ариадна и, пожелав говорливому хозяину лавки доброго здоровья, удалилась.
По
Дети ворвались в дом как ураган, на ходу сбрасывая шапочки и пальто и спрашивая, скоро ли чай.
Ариадна вышла в холл встретить их и довольно твердо сказала:
– Чайник закипает, все остальное уже на столе, так что когда вы соберете разбросанные вещи, аккуратно повесите их, переобуетесь и вымоете руки, милости прошу к столу.
Они изумленно уставились на нее. Дженни завела было старую песенку; «Петси всегда…», но продолжать раздумала, а принялась собирать разбросанную одежду. Вскоре ее примеру последовал и Ронни. Под присмотром Ариадны дети повесили одежду на вешалку, вымыли руки и только потом угрюмо поплелись в кухню.
Ариадна расстаралась для этого чаепития: на столе были красиво расставлены блюдо с маслянисто поблескивающим овсяным печеньем, клубничный джем в хрустальной вазочке и яблочный пирог.
– Неужели вы это все сами приготовили? – удивленно спросил Ронни.
– Да, сама. А теперь скажите мне, когда вы будете ужинать? После того, как сделаете уроки?
– Обычно мы ужинаем, когда захотим есть, – надменно сказала Дженни,
– А-а! Поняла! Вы сами себе приготовите ужин? Ну и прекрасно!
– Заткнись, Джен! – оборвал сестру Ронни. – Не будь идиоткой, мы же не умеем готовить.
Ариадна позволила им немного побраниться, а затем сказала:
– После чая сделаете уроки, поужинаете. Зато потом у вас останется время делать, что хочется.
– Вы просто деспот, мисс Браун. Нет, скорее, педант, – заявила Дженни. – Мы всегда делаем, что хотим.
– И я тоже, – холодно ответила Ариадна, – Берите еще пирог….
Поздно вечером, когда дети улеглись, позвонил профессор, и она сообщила ему, что дела у них идут превосходно.
– Дети будут огорчены, что не поговорили с вами…
– Да, я поздновато звоню, извините. Завтра позвоню пораньше.
– Новостей никаких? – спросила Ариадна вкрадчиво.
– Нет, пока никаких. Думаю, вы должны быть готовы остаться дней на десять. Хотите, я свяжусь с вашим отцом?
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Я сказала Мэрион, что меня не будет больше недели.
Вежливо пожелав ей спокойной ночи, профессор повесил трубку.
Жизнь обретала некое шаткое равновесие; дети не испытывали к Ариадне пылкой симпатии, но все же худо-бедно слушались. Дважды в неделю появлялась миссис Притти [1] , особа, чья внешность и манеры мало соотносились со значением ее фамилии: крупная женщина лет под шестьдесят, с лицом, будто вырубленным из скалы, и раскосыми глазами, приводящими собеседника в замешательство.
1
От англ. Pretty – хорошенькая, прелестная.