Убежим вместе!
Шрифт:
Как только все выяснилось, полицейские, стремясь загладить свою вину, взялись ему помочь в поисках мисс Эмеральды Карлайзл.
Хорошо было бы засадить ее в этом участке, пока отец сам не приедет за ней. Это лучшее, чего она заслуживает, мрачно подумал он.
Эмми проголодалась. Она не стала терять время на кафе и, заметив невдалеке булочную, решила купить что-нибудь, чтобы перекусить в такси. Выбрав пару вкусно пахнущих пирожков, она попросила стакан содовой.
С нее спросили двадцать семь франков. Сдачи с автобусного билета не хватило бы, и Эмми сунула руку в другой карман за стофранковой
– Pardon, madame, – сказала Эмми, отходя от прилавка. – J'ai perdu та monnaie… [15] – Наконец-то хоть несколько французских слов всплыло в памяти.
Продавщица сочувственно пощелкала языком, но Эмми понимала, что получила по заслугам. Кто-то окликнул ее и посоветовал обратиться в полицейский участок. Она благодарно махнула рукой, но решила, что в ее ситуации это не выход.
Пересчитав оставшуюся в кармане сдачу, Эмми обнаружила, что у нее всего двадцать два франка и несколько сантимов. Далеко на такую сумму не уедешь. Оставался один выход – позвонить в деревенское кафе, в котором бывал Кит… Эмми огляделась, ища поблизости телефонную кабину. Около полицейского участка должен быть телефон.
15
Извините, мадам, я потеряла деньги (.франц.).
Да, телефон там был, но принимал не монеты, а жетоны. Купив пару жетонов, она вернулась к кабине. И тут только поняла, что вместе с кольцом и деньгами карманник прихватил ее записную книжку, приняв ее, видимо, за бумажник. Итак, оборвалась последняя ниточка.
Табло на аппарате предлагало обратиться в справочное бюро. К сожалению, это для нее не выход: Эмми не знала ни названия кафе, ни фамилии его владельца. Хуже того – адрес Кита тоже остался в записной книжке.
Эмми уныло побрела к выходу. Стояла нестерпимая жара, воздух был тяжелым и душным, словно наэлектризованным. Купив в киоске стакан холодной содовой, она присела на скамейку, медленно потягивая напиток и размышляя, что же теперь делать. Позвонить отцу? Сказать, где она и что у нее не хватит денег даже на то, чтобы купить себе сандвич? Или направиться прямо к полицейскому участку и сдаться, уповая на милосердие Броди?
Вынув из кармана монету, она покрутила ее в пальцах. Орел или решка?
Но бросать монету было ни к чему. Выбор был сделан, когда Броди поцеловал ее. Нет, еще раньше, в машине. Именно тогда она поняла, что его поцелуй будет чем-то незабываемым, после чего все остальные покажутся пресными и безвкусными, как жеваная бумага.
Рядом послышались восхитительные звуки скрипки. Эмми узнала свою любимую мелодию – романс из «Овода». Поддавшись первому порыву, она подошла к скрипачу и, вытащив из кармана все оставшиеся деньги, высыпала в его шляпу. Все до сантима.
И повернулась в сторону полицейского участка.
Глава 9
В полиции искренне извинились
От кофе отказался – он и так уже выпил две чашки, ожидая, пока будут проверены его документы. Что же касается помощи, то спросил, не могут ли они дать ему какие-нибудь координаты некоего англичанина, проживающего неподалеку от Экса.
Не прошло и нескольких минут, как Броди вручили листок с точным адресом мистера Кристофера Фэрфакса. Даже предложили проводить до места. Но Броди отказался. Ему удалось убедить полицейских, что это была просто ссора влюбленной пары и что Эмми слегка перенервничала. Их это даже развеселило, и они после шуток и сочувственных слов заверили Броди, что дело продолжать не будут.
Тот уже направился к выходу и вдруг замер… В двери участка входила Эмеральда Карлайзл, в ореоле рыжих, блестящих в солнечных лучах волос.
Словно ангел.
Больше всего на свете Броди хотелось броситься к ней, стиснуть ее в объятиях и… Он с трудом сдержался.
– Я думал, вы уже далеко, – холодно обронил он.
Эмми нерешительно остановилась, услышав его голос. Поморгала, чтобы привыкнуть к полумраку после яркого солнца. Потом, разглядев Броди, радостно и облегченно вздохнула. Он свободен! Она рванулась было к нему, чтобы умолять о прощении, но его мрачность ее остановила. Нет, тут поцелуем не отделаешься.
Эмми резко распрямила плечи и натянуто усмехнулась.
– Меня обокрали, когда я выходила из автобуса, – Она не стала врать, хотя сейчас был самый подходящий момент для спасительной лжи. Могла бы сказать, что вернулась потому, что не могла простить себе сделанного, что не могла оставить его в таком ужасном положении…
– Да? И вы пришли заявить в полицию об этом чудовищном преступлении? Они здесь работают безупречно. Поверьте, я уже в этом убедился.
– Броди… – начала она и умолкла. Нет, не стоит просить его понять. – Нет. – Она откинула прядь волос со лба. – Нет, я пришла, чтобы сообщить полиции о том, что сделала, и положиться на ваше милосердие. Но, вижу, вы и без меня прекрасно справились…
– Справился… С помощью моих друзей. И должен вас предупредить, Эмеральда, что как раз сейчас у меня острый дефицит милосердия. – Он смотрел на нее с плохо скрываемым раздражением. – Почему же вы не позвонили Фэрфаксу и не сказали, где находитесь?
– Потому что номер, по которому я могла позвонить, украли у меня вместе с записной книжкой. Все, что оставил мне юный карманник, – это носовой платок.
– Вероятно, решил, что платок вам понадобится, когда вы встретитесь со мной.
– Мне жаль, Броди. Честно. Я не должна была так поступать. – (Он даже не шелохнулся.) – Неужели все было так ужасно?
– Бывали дни и получше, – ответил он и, не дожидаясь Эмми, направился к выходу. Она пошла за ним – выбора не было. Броди бросил на нее быстрый взгляд. – По крайней мере у вас хватило ума сказать, что я угнал машину. Полиции понадобилось пять минут, чтобы позвонить в агентство и выяснить, что это ложь. После этого они уже слушали меня с большим доверием.