Убежище
Шрифт:
Остатки дипломатической миссии приютились в близлежащем Британском посольстве — в семиэтажном здании, сверху донизу затянутом мощной, наподобие тента, антиракетной сеткой. Они провели там несколько напряженных месяцев, после чего перебрались в две виллы в Аукаре, холмистой местности на севере от Бейрута, заросшей густым лесом. Хотя здешний район находился под контролем христиан, он оказался не более безопасным, чем прежний. На следующий год в здание врезалась еще одна машина с взрывчаткой, убив одиннадцать человек. Госдепартамент выбросил белый флаг и закрыл миссию на два года, но в начале 1990-х годов война наконец окончилась, и посольство снова водворилось в Аукаре в ожидании, когда будет сооружен новый, надежно укрепленный квартал на востоке города, рядом с министерством обороны. Намеченный проект еще предстояло осуществить.
Оставив Миа у себя в
Он взбежал на второй этаж флигеля, где располагались консульские службы и кабинеты директора резиденции ЦРУ Лена Хэйфлика и четырех других агентов, и наспех поздоровался со своими коллегами. Все были поглощены работой. Помимо постоянных заданий вроде розыска Имада Мухнияха, считавшегося организатором взрыва в 1983 году казарм морских пехотинцев при помощи грузовика, начиненного бомбами, в результате которого погибли двести сорок один человек, и отслеживания усиливающихся военных группировок вроде «Фатах эль Ислам», в игру вновь вступил Ливан. Началась настоящая необъявленная война с использованием грязных приемов. С одной стороны, напряженная ситуация играла на руку агентству, предоставляя огромные возможности ловить рыбку в мутной воде, но с другой стороны, таила не менее серьезные опасности. Тем не менее делу о похищении американской гражданки придавалось очень большое значение, и, как только Баумхофф показал Корбену полароидные снимки, тот постарался заполучить его в свои руки.
Весь день Корбен висел на телефоне и сидел перед компьютером, роясь в базе данных, но ничего нового в отношении похищения не оказалось. Никто не звонил, чтобы взять на себя ответственность за похищение или потребовать выкуп. И хотя он не слишком удивился, все же отчасти надеялся, что какая-нибудь террористическая группировка объявит это дело своим и попытается использовать его для урегулирования каких-либо проблем. Соединенные Штаты представляли в этом регионе внушительную силу, но вместе с тем могли оказать и серьезные услуги, если дело того заслуживало или, как в данном случае, их к этому принудили бы. Однако в посольство не поступило никаких просьб об услугах.
Он позвонил одному фухудскому офицеру из участка, с которым успел переговорить, пока Миа собирала вещи в номере отеля. Тот сообщил: при бандите, убитом в квартире Эвелин, не найдено никаких документов, которые помогли бы установить его личность, и все ярлычки на одежде срезаны. Полиция собиралась на следующий день опубликовать в газетах его фотографию, но Корбен сомневался, что его скоро идентифицируют. Затем он сделал еще пару звонков своим контактерам в ливанской разведке, скрыв от них, что сам ведет это дело, и только упомянул о розыске похищенной американской гражданки. Но и они не смогли сообщить ему ничего нового и даже подсказать, в каком направлении вести поиски. Договорились, что, если что-нибудь всплывет, они сразу поставят его в известность.
Забрав у Баумхоффа сотовые Эвелин и Миа, он сначала занялся телефоном матери. Просмотрел все сведения о поступивших звонках и убедился — последний звонок действительно не определился. С тех пор ей никто не звонил. Он переключился на записи о ее вызовах. За последние несколько дней Эвелин звонила по многим местным номерам, но его сразу заинтересовал сделанный ею самый последний звонок. Номер телефона — американский. Судя по коду, его абонент находился на Род-Айленде.
Он вспомнил об обнаруженной на ее открытом дневнике визитке и достал ее. Напечатанный на ней номер совпал с номером в Америке. Он принадлежал некоему Тому Вебстеру, работавшему в институте Холдейн и занимавшемуся археологией и историей Древнего мира. Корбен быстро подсчитал разницу во времени. На Восточном побережье сейчас еще слишком рано, следовательно, вряд ли он застанет там кого-нибудь. Корбен открыл в компьютере окно просмотра и зашел на веб-сайт института. Он оказался частным научно-исследовательским центром, занимающимся изучением археологии и культуры Древнего Средиземноморья, Египта и Западной Азии, имеющим филиал в Университете Брауна. В его списках не числился сотрудник по фамилии Вебстер. Корбен пометил в записной книжке «Том Вебстер, Холдейн, Универс. Брауна, существует на частные средства» и решил позвонить туда позднее.
Потом он сбегал в кабинет связистов и передал телефон молодому офицеру, специалисту по техническим операциям Джейку Ольшански, буквально помешанному на компьютерах. Он попросил его применить свое искусство и установить осторожного абонента, звонившего по телефону Эвелин. Кроме того, поручил
Вернувшись в свой кабинет, он снова пролистал дневник Эвелин. Как источник информации женщины, ведущей активную деловую жизнь, он оказался битком набитым всякими карточками и записками. Первое знакомство с ее дневником ему ничего не дало. В записях последней недели, особенно двух последних дней, не нашлось никаких упоминаний о человеке из прошлого Эвелин, неожиданно явившемся к ней. Он отложил дневник: сейчас у него нет времени подробно ознакомиться с ним.
Краткие биографические справки на Эвелин и Миа не дали ничего неожиданного. Обе женщины вели нормальный, спокойный образ жизни, никогда не нарушали закон. Он наткнулся на упоминания о выступлениях Эвелин во время борьбы за центр города между застройщиками и сторонниками сохранения древнего объекта, но они звучали слишком воинственно, и Корбен сразу отмел их как несущественные.
Откинувшись на спинку стула, Корбен стал восстанавливать в памяти события, начиная со вчерашней встречи Миа с матерью в баре «Коммодора». Его сильно беспокоила наглая уверенность, с которой орудовала эта шайка бандитов. Ливанское правительство проделало огромную работу, восстановив в стране законность и порядок. Следовательно, профессиональные киллеры могли безнаказанно действовать в городе только при наличии какой-либо «официальной» связи или санкции какого-либо чина местной полиции, что непременно означало «крепкую братскую» связь с одной из служб государственной разведки — Ливана или Сирии. Установление личности убитого стрелка могло бы сразу привести к преступной группировке, по чьему заданию работает банда, но Корбен не очень на это рассчитывал. Наемные убийцы стоят дешево, а следы очень легко замести при помощи «своих» людей, которыми располагает полиция и разведка каждой страны.
Перед ним стояла важная задача — определить, откуда исходит опасность. Одного акцента стрелка было бы достаточно, чтобы установить, из какого региона он появился, и даже привести к человеку, и нанявшему, в чем Корбен был уверен, банду. К сожалению, речевые способности стрелка серьезно подпортила его собственная смерть. Корбен помнил: бандитам уже дважды не повезло, и они не захотят потерпеть неудачу и в третий раз, а значит, следовало действовать с еще большей осторожностью.
Корбен достал папку, взятую им с письменного стола Эвелину стал просматривать ее содержимое. Наверняка в ее ноутбуке содержится куда больше информации, но, обратив внимание на датировку заметок и фотографий, он решил уделить дневнику больше времени. Он внимательно прочел все записи Эвелин и еще раз изучил все фотографии. По своей работе в Ираке он знал: Эль-Хиллах находится всего в нескольких часах езды на юг от Багдада.
Он представил себе обнаруженные Эвелин подземные камеры и вспомнил о лаборатории в подвале, которую ему довелось видеть.
И камеры и лаборатория находились в Ираке, на расстоянии ста миль друг от друга.
Обе были отмечены знаком уроборос.
Поразительно, как сошлись в одной точке альтруисты-политики, легкая пожива и демократичный Средний Восток с его славой страны чудес.
Он пробежал глазами заметки, сделанные им во время рассказа Миа. Обвел кружком слова «иракский торговец». Поразмыслив, еще раз просмотрел фотоснимки из сумочки Эвелин. В голове у него забрезжила мысль. Казалось, все совпадает. Внезапно объявляется человек из прошлого Эвелин — этот самый «иракский торговец». Вскоре женщину похищают, а в ее сумочке обнаруживаются снимки весьма ценных артефактов месопотамской культуры. Корбен был почти уверен — торговец явился предложить ей эти вещи, а главное — книгу. Эвелин в прошлом занималась исследованием символа «пожирающего хвост» — нужно как можно больше узнать об этой связи. Вместе с тем Корбен знал: преследуемый им человек по-прежнему жив и здоров и действует с такой же не знающей жалости целеустремленностью, какую проявлял в Багдаде. Он был уверен — именно его целеустремленность направляла бандитов, похитивших Эвелин и явившихся обыскивать ее квартиру.