Убежище
Шрифт:
Он повернулся и пошел к подвалу. Джерри кричал ему вслед.
– А что будет с моей? Что делать нам? Трястись на крыльце, пока мы не станем пеплом?' Стоктон не оборачивался.
– Это не мое дело. В данный момент я должен заботиться о своей семье.
Он начал спускаться. Харлоу побежал за ним и схватил его за руки.
– Я не хочу смотреть, как моя семья умрет в мучениях.
– По лицу Джерри катились слезы.
– Ты понимаешь, Билл? Я так не могу!
Он тряс Стоктона и безвольно плакал, повторяя: "Я так не
Стоктон попытался освободиться, кувшин выпал из его рук, но не разбился, покатившись вниз по ступенькам квартала. Медленно спустившись, доктор поднял его.
– Прости, -услышал он голос Харлоу.
– Пожалуйста, прости меня, Билл.
Стоктон обернулся, чтобы взглянуть наверх. "О Господи, - думал он. Вот стоит мой друг. Мой друг". В эту минуту его злость возвратилась. Он обратился к фигуре, стоящей над ним.
– Я все время вам всем говорил. Стройте убежище. Готовьтесь.. Забудьте игры в карты и пикники ради нескольких часов в неделю и признайте, что самое худшее возможно.
– Он покачал головой.
– Но ты не стал слушать меня, Джерри. Никто из вас не хотел меня слушать. Построить убежище значило признать время, в котором мы живем, и ни один из вас не отважился использовать этот шанс.
Он на мгновение закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Но теперь, Джерри, ты должен посмотреть реальности в лицо.
Стоктон в последний раз посмотрел на испуганное лицо человека на ступенях: - Теперь ты ждешь помощи, Джерри? Проси ее у Бога, а не у меня. Он опять покачал головой.
Он пошел через подвал по направлению к убежищу.
Открылась входная дверь, и через коридор в зал поспешно прошли Ребекка и Март и Вайс. Женщина держала на руках ребенка и ни на шаг не отставала от мужа.
– Билл, - позвал Марта.
– Билл, где ты?
– Они уже в убежище!
– истерически крикнула Ребекка.
– Я говорила тебе, что они будут в убежище! Они заперлись там.
В кухне появился Джерри Харлоу.
– Это бесполезно, - сказал он.
– Он никого туда не впустит!
Маленькое смуглое лицо Марти исказилось от страха.
– Ему придется впустить нас!
– Он показал на Ребекку и дочь.
– В нашем подвале нет даже окон, и нам нечем заделать проемы.
Он начал проталкиваться мимо Харлоу.
– Где он? Внизу? Он в убежище?
Марти прошел через столовую в кухню, увидел открытую дверь погреба и заговорил:
– Билл? Билл, это Марти. С нами малышка.
Спустился, повторил:
– Билл? Билл?
Свет в погребе начал тускнеть, и Марти прошел догреб до самой двери убежища, теперь закрытой.
Позади него в темноте раздался голос его жены.
– Марти? Марти? Где ты? Свет погас. Марти, пожалуйста, вернись за нами.
Ребенок захныкал, и снова завыла сирена.
Марти ударил по двери убежища.
– Билл, пожалуйста, Билл... впусти нас!
Из-за двери раздался приглушенный голос
– Марти, если бы я мог, то впустил бы. Понимаешь? Я открыл бы, если это не подвергало бы опасности жизнь моей семьи. Клянусь тебе, впустил бы.
Последние слова потонули в звуке сирены и в резком крике ребенка.
Марти охватила паника, он обеими руками заколотил в дверь.
– Билл, - кричал он.
– Ты обязан впустить нас! У нас нет времени! Пожалуйста, Билл!
В убежище загудел генератор, и две большие лампы, по 100 ватт каждая, осветили его.
Билл Стоктон прислонился к железной двери и закрыл глаза. Он качал головой.
– Я не могу, Марта. Не стой там и не проси. Я не могу.
– Он плотно сомкнул губы, его голос дрогнул.
– Не могу и не впущу.
Марти Вайс понял, что дверь останется закрытой. Он обернулся и посмотрел на фигуру, стоящую на ступеньках. Он почувствовал прилив нежности. Любви. И потери, в этот момент окончательной и бесповоротной. Он повернулся и глянул на закрытую дверь.
– Мне жаль тебя, Билл, - тихо, но отчетливо сказал он.
– Правда. Ты выживешь. Ты переживешь все это.
– Он заговорил громче: - Но на твоих руках будет кровь. Ты слышишь меня, Билл? На твоих руках будет кровь.
Стоктон смотрел на жену. Та пыталась что-то ему сказать, но не смогла. Стоктон слышал шаги Марти Вайса, уходящего по подвалу к Ступенькам. Руки доктора дрожали, и ему пришлось сжать их, чтобы унять дрожь.
– Ничего не поделаешь, - шептал он.
– Или мы, или они. Всю мою жизнь... Bсю мою жизнь я был занят одним делом. Прекращал страдания. Облегчал боль. Лечил. Но теперь другие правила. Правила, время и место. Теперь, Грейс, у нас одна цель - выжить. Остальное не имеет смысла. И мы не можем допустить, чтобы это имело значение.
Он резко повернулся к двери.
– Марта! Джерри!
– заорал он.
– Все вы! Каждый! Убирайтесь отсюда! Не стойте в моем доме!
Он услышал, что за его спиной плачет его сын.
– Черт возьми! Черт возьми! Если на моих руках и есть кровь, вы сами в этом виноваты!
Тут его охватила дрожь. Усталость мгновенно поразила его. Он чувствовал, что больше не в силах стоять, и сел на кровать.
Где-то вдали звучала сирена. Билл Стоктон закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Но сирена выла, и он чувствовал сильную боль.
Перед домом Стоктонов собрались соседи. Кто-то принес портативный приемник, и голос диктора тревожно сопровождал шепотом задаваемые вопросы и всхлипы детей и женщин.
Харлоу вышел от Стоктонов и стоял на крыльце. За ним появились Марти Вайс и его жена.
Марта Харлоу, крепко держа детей за руки, протолкнулась сквозь толпу.
– Джерри, - донеслось до крыльца, - что произошло?
Харлоу покачал головой.
– Ничего особенного. Я думаю, нам лучше разойтись по домам и укреплять погреба.