Убежище
Шрифт:
«Дом рождений» выглядел точно таким, каким его запомнила Хоуп. Не считая того, что в одном уголке приемной притулился небольшой моноблок [20] , на котором крутились диснеевские фильмы, а в другом — лежащий перед камином на мексиканской плитке огромный ковер навахо. Одни только запахи травяного чая и дорогой ароматической смеси уносили ее на десять лет назад.
— Здесь совершенно не похоже на больницу, — сказала Фейт. Она стояла у входа в клинику рядом
20
Моноблок — телевизор и видеомагнитофон в одном корпусе.
— Все верно, в этом и суть, — сказала Хоуп, хотя внутренности у нее завязывались узлом от видов и звуков того времени, которое она выбросила из своей жизни. «Дом рождений» когда-то символизировал для них с ребенком безопасную гавань. А сейчас так сильно напоминал о потере, что Хоуп даже не могла точно ответить, была ли здесь когда-нибудь счастлива. С ее точки зрения, это место гораздо больше подходило для воспоминаний, чем для посещений. Но она знала, что Фейт окажется в хороших руках, а от привычных мест ей самой будет хоть немного комфортнее.
За стойкой администратора была женщина лет сорока пяти. Среднего роста и веса, с короткими темными волосами, в простой одежде и с незапоминающимся лицом. Они с Фейт подошли ближе, и женщина улыбнулась. Хоуп посмотрела на ее беджик. Женщину звали Триш.
Хоуп не помнила никого с таким именем. По-видимому, она пришла работать в центр уже после того, как Хоуп родила Отем. В то время секретарем в приемной работала Девон, внучка Лидии.
— Чем я могу вам помочь? — спросила Триш.
Хоуп тоже улыбнулась:
— Лидия на месте?
— Почти уверена, что да. Совсем недавно она была у себя в кабинете.
— Не могли бы вы сообщить, что к ней пришла Хоуп Теннер?
— Конечно. Я сейчас вернусь.
Они подождали, пока Триш выйдет из приемной. Ее удобные ортопедические туфли громко щелкали по полу.
— Ты считаешь, она тебя вспомнит? — спросила Фейт в наступившей тишине.
— Думаю, да.
Хоуп посмотрела на женщин, которые сидели в креслах и на мягких кожаных диванчиках. Две женщины на последних месяцах общались между собой, а трое малышей от года до двух лет возились с игрушками возле телевизора. Напротив них восседала женщина с новорожденным на руках.
Хоуп увидела, как женщина нежно погладила головку своего малыша… и возненавидела себя за зависть, которая ужом вползала ей в душу.
— Хоуп?
Обернувшись, она увидела у входа в приемную Лидию. На ней была белая блузка и длинная юбка с поясом, расшитым бисером, которые дополняли украшения из бирюзы. На ее худом лице, может, и прибавилось несколько морщин, но высокие скулы, как и всегда, придавали ей красоту, а глаза были все так же проницательны. И Хоуп сомневалась, что ее глаза когда-нибудь потеряют свою ясность. Лидия была воплощением силы духа.
— Привет, Лидия, — сказала Хоуп.
Та
Ощутив разочарование, подобное тому, что она уже испытала при встрече с Паркером Рейнольдсом, Хоуп сказала себе, что Лидия просто считает, что она совершает ошибку, решив вернуться к прошлому. Даже сейчас. Но ситуация изменилась. У Хоуп была неоспоримая причина вернуться. Лидия поймет, однажды же она поняла.
— Дорогая, что привело тебя в Инчантмент? — спросила Лидия и с любопытством окинула взглядом Фейт.
— Это Фейт, моя сестра. Она должна родить через пару недель. Ну, то есть мы точно не знаем когда. Мы думаем, что через пару недель. Я надеялась, что ты сможешь взять ее к себе пациенткой. На этот раз я смогу заплатить по обычным тарифам, — поспешила добавить она.
— В прошлый раз меня совершенно не волновало, что ты не можешь заплатить, — ответила Лидия, убирая с лица волосы, выбившиеся из прически. — Деньги мне нужны, только чтобы держать на плаву центр. А центр мне нужен, чтобы заниматься тем, что люблю больше всего на свете.
Искренность, прозвучавшая в ее словах, вызвала в Хоуп волну ностальгии. Она тоже обожала помогать малышам появляться на свет. Дело всей жизни Лидии и вдохновило Хоуп стать сестрой-акушеркой. И если она и испытывала приятные чувства от возвращения, то в первую очередь от возвращения к вдохновительнице своих начинаний.
— Здравствуй, Фейт. Догадываюсь, что ты приехала из Супериора, — сказала Лидия, и ее серьезный тон ясно показал — она не забыла, что это за город.
Фейт кивнула.
— Что ж, ты здесь, безусловно, желанный гость. Я сама больше не принимаю роды. Слишком занята заседаниями совета директоров и управлением клиникой. Но могу устроить тебя к одной из наших домашних акушерок, если ты согласишься.
Фейт смотрела на Хоуп.
— Хорошо, — сказала та.
— Отлично. Тогда давай прямо сейчас поместим тебя в палату, хорошо? Думаю, будет лучше сначала разобраться с этим, а потом уже двигаться дальше.
Они вышли за Лидией в коридор, который, к удивлению Хоуп, сейчас имел форму латинской буквы L. Центр изменился сильнее, чем ей сначала показалось. Эта часть здания с просторными комнатами и чем-то вроде еще одного офиса явно была пристроена не так давно.
— Ты расширяешься, — сказала Хоуп. — Должно быть, дела в центре идут отлично.
— Так и есть. За последние десять лет у нас были и взлеты, и падения, но мы до сих пор на плаву и принимаем больше шестидесяти новорожденных в год. У нас теперь три штатные акушерки, и еще одна работает на подмене.
— Приятно слышать. — Хоуп чувствовала некоторую неловкость и хотела от нее избавиться. — Не могу дождаться встречи с Девон. Она наверняка одна из твоих штатных акушерок.
При упоминании о внучке Лидия побледнела и ее губы превратились в тонкую ниточку.