Убик (сборник)

Дик Филип Киндред

— Это нарушение моих прав, — запротестовал Пит. К сожалению, адвокат уже отключился. Как только он это сделал, полицейские заняли более жесткую позицию. Вся группа целиком теперь зависела от их милости.

— Вовсе нет, — пояснил Готорн. — Мы руководствуемся многочисленными инструкциями. Например, то, что мы работаем в паре с представителем другой расы, направлено на защиту тех, дела с участием которых мы расследуем. А на самом деле такая комбинация только тормозит ход расследования.

— Вы оба пришли к заключению о необходимости роспуска

нашей группы, или это только его идея? — Пит мотнул толовой в сторону Е.Б.Блэка.

«Я полностью согласен с ним во всем, что касается недопущения к Игре членов вашей группы, несмотря на все ваши врожденные расовые предубеждения».

— Мы просто теряем время, — сказал Пит, — упрекая его в сотрудничестве с вугами. — Ему было абсолютно ясно, что Готорн уже привык к такому отношению со стороны землян. С этим ему приходилось сталкиваться всюду, где появлялись эти два детектива.

Подойдя поближе к Питу, Джо Шиллинг шепнул ему:

— Я не очень-то удовлетворен поведением этого Барта. Уж очень легко он идет на всевозможные уступки. Хороший агрессивный адвокат постоял бы за наши интересы куда эффективнее.

— Вполне возможно, — согласился Пит. У него самого было точно такое же ощущение.

— В Нью-Мексико у меня есть свой собственный адвокат. Зовут его Лэйрд Шарп. Я знаю его как лично, так и как профессионала вот уже очень много лет. Я хорошо изучил все его приемы, и он в этом весьма выгодно отличается от Берта Барта. А поскольку они явно вознамерились серьезно взяться за тебя, я бы хотел, чтобы ты пригласил его вместо этого адвоката Кэлюмайна. Я уверен в том, что он мог бы даже сейчас тебя вытащить.

— Вся трудность заключается в том, — сказал Пит, — что до сих пор еще во многих случаях верховенствуют законы военного времени. — Конкордат между землянами и пришельцами с Титана носил именно такой военный характер, и поэтому Пит был настроен весьма пессимистически. — Если полиции захочется арестовать нас, ей это, очевидно, удастся, — сказал он Шиллингу. Все складывалось как-то неестественно. Ощущалось вмешательство какой-то неизвестной силы, обладавшей неограниченным могуществом. Она уже действовала против шестерых членов группы, и, кто знает, где пределы ее возможностей? Если она в состоянии очистить их память от таких недавних воспоминаний…

«Я согласен с вами, мистер Гарден, — прервал ход его мыслей вуг Е.Б.Блэк. — Это нечто экстраординарное и вызывающее даже у нас замешательство. До сих пор мы не сталкивались ни с чем подобным. Некоторые лица, пытаясь избежать зондирования, подвергают себя электрошоку, благодаря чему им удается стереть отдельные участки памяти. Но здесь, похоже, совеем не такой случай».

— Как это вы можете быть в этом уверены? — спросил Стюарт Маркс. — Может быть, эти шестеро сговорились сообща раздобыть электрошоковую аппаратуру. Это можно сделать с помощью любого психиатра или психиатрической клиники. Такая аппаратура там всегда имеется наготове. — Он бросил в сторону Пита откровенно враждебный взгляд. — Полюбуйтесь на то, что

вы натворили. Из-за вас наша группа поставлена вне закона.

— Из-за меня? — возмутился Пит.

— Из-за вас шестерых. — Маркс одарил их всех зловещим взглядом. — Ясно, что кто-то из вас в одиночку или группой убил Лакмена. Вам следовало бы лучше почитать законы, прежде чем решиться на такое.

— Мы не убивали Лакмена, — сказала миссис Энгст.

— Вы этого просто не знаете, — не унимался Стюарт Маркс. — Вы же ничего не помните. Верно? Так что не пытайтесь выставить это и так, и эдак — будто вы не помните, что делали, но помните, что не убили.

— Маркс, черт бы тебя побрал, — ледяным тоном заговорил Билл Кэлюмайн, — ты не имеешь никакого морального права выдвигать подобные обвинения. Что ты имеешь в виду, когда обвиняешь своих же сотоварищей по группе? Я намерен настаивать на том, чтобы мы и далее действовали все сообща и не допускали раскола. Если мы начнем грызться между собой и обвинять друг друга, полиция получит возможность… — Он запнулся.

— Получит возможность чего? — тихо произнес Готорн. — Получит возможность выявить истинного убийцу? А ведь это именно то, что мы намерены сделать, и вы это знаете.

Обращаясь к группе, Кэлюмайн сказал:

— Я продолжаю настаивать на том, что нам следует держаться всем вместе; тем, у кого не было нарушений памяти, и тем, у кого они были.

Мы пока что еще группа, и пусть полиция сама выдвигает обвинения, а не мы. А если вы, Маркс, попробуете еще раз так выступить, я поставлю на голосование вопрос о вашем исключении из группы.

— Это незаконно, — отпарировал Маркс. — И вы это знаете. Я не отказываюсь от своих слов. Кто-то один или несколько человек из этой шестерки убили Лакмена, и я не понимаю, почему нам нужно их защищать. Это означает конец нашей группе. В наших же собственных интересах выявить истинного убийцу. Тогда мы сможем возобновить участие в Игре.

— Кто бы ни убил Лакмена, — произнес Уолт Ремингтон, — сделал он это не для себя одного. Он это совершил ради блага всей группы в целом. Это, может быть, чисто индивидуальный поступок, индивидуальное решение, но польза от него всем нам. Этот человек спас нас, и поскольку это касается меня, то мне из этических соображений просто противно, если кто-либо из членов группы станет оказывать содействие полиции в задержании этого человека.

Трясясь от гнева, он стал лицом к лицу с Марксом.

— Нам не пришелся по душе Лакмен, — сказала Джин Блау, — и мы ужасно его опасались, но никто не уполномочивал кого-то убивать его, пусть даже исходя из интересов всей группы. Мы обязаны сотрудничать с полицией в вопросах выявления преступника.

— Голосуем, — предложил Сильванус Энгст.

— Да, — согласилась Кэрол, — нам нужно решить, какой политики придерживаться. Или мы будем держаться все вместе или каждый сам по себе, выдавать друг друга? Я подаю свой голос прямо сейчас. Второе совершенно неприемлемо для каждого из нас.