Убик
Шрифт:
Далекие статические разряды. За тысячи миль отсюда. Жутко. Так же жутко, как и голос Рансайтера — если только он действительно был.
— Придется вернуть вам ваш поскред, — сказал Джо, опуская трубку.
— Это не имеет значения, — сказал фон Фогельзанг.
— Но вы же не услышали голоса.
— Давайте вернемся в мораториум. Как нам рекомендовал сделать мистер Хэммонд.
— Мистер Хэммонд — мой подчиненный. Это я формирую политику фирмы. И я считаю, что мне следует вернуться в Нью-Йорк немедленно, до беседы с Эллой, потому что составление рапорта Объединению —
— Все, за исключением девушки, проведшей ночь в этом отеле с вами, — сказал фон Фогельзанг, в недоумении озираясь. — Но… где же она? Ее здесь нет?
— Какой девушки? — похолодел Джо.
— Мистер Хэммонд не сообщил мне ее имени. Он был уверен, что вы знаете. Кроме того, упоминание имени в данных обстоятельствах было бы нетактичным…
— Здесь никого не было, — сказал Джо. Кто это был, Пат или Венди, в панике думал он. Господи, сделай так, чтобы это была Пат…
— В шкафу, — сказал фон Фогельзанг.
— Что?
— Попробуйте заглянуть туда. В этих дорогих апартаментах огромные стенные шкафы…
Джо нажал кнопку, и пружинный механизм распахнул дверцу шкафа.
На полу, свернувшись калачиком, лежало маленькое тельце. Высохшее, мумифицированное, прикрытое истлевшими клочьями одежды. Спутанные черные волосы прикрывали лицо. Оно такое маленькое, в ужасе подумал Джо, что не может принадлежать взрослому человеку. Наклонившись, он перевернул мумию. С шелестом, будто были бумажными, скрюченные конечности распрямились. Волосы продолжали прикрывать лицо, и Джо замер, не имея мужества посмотреть наконец, кто перед ним.
— Это старые останки, — сказал фон Фогельзанг. — Совершенно обезвоженные. Будто лежат здесь целый век. Я спущусь вниз и сообщу управляющему.
— Невозможно, чтобы это была взрослая женщина, — убеждая себя, сказал Джо. — Какой-то ребенок. Не Пат и не Венди… — Такое впечатление, что труп сушили в печи для обжига кирпича. Под воздействием высокой температуры в течение долгого времени… Это взрыв, подумал Джо. Термическая волна от взрыва бомбы…
Джо откинул волосы и молча вгляделся в маленькое, сморщенное, потемневшее от жара лицо. Он узнал, кто это. С трудом, но узнал.
Венди Райт.
Она вошла в комнату ко мне, думал Джо, и вдруг с ней что-то стало происходить, и она почувствовала это и спряталась в шкафу, чтобы я не услышал… в свои последние минуты — или часы? — она не издала ни звука, только чтобы не разбудить меня… а может быть, она не могла разбудить меня, пыталась и не могла, и только когда убедилась, что не может разбудить меня, она укрылась в этом шкафу…
Господи, только бы это не длилось долго…
— Вы можете сделать что-нибудь? — спросил он фон Фогельзанга. — В вашем мораториуме?
— Очень поздно. При столь полном обезвоживании никаких проявлений
— Да.
— Тогда вам необходимо немедленно покинуть этот отель. Для вашей же безопасности. Иначе Холлис — ведь это Холлис, не так ли? — сделает с вами то же самое.
— Сигареты истлели, — сказал Джо. — Телефонная книга оказалась двухлетней давности. Прокисшие сливки и заплесневелый кофе. Устаревшие деньги. Старение, везде старение… И Венди говорила о старении — еще там, на Луне. Она сказала: я чувствую себя такой старой… — И этот голос по фону, подумал он. Что бы все это могло значить?
Страх, давно уже сидевший в нем, стремительно распухал, превращаясь в неудержимый ужас.
Все это не лезло ни в какие ворота, а главное — голос, который он слышал — совершенно точно, слышал — в трубке видеофона…
— Радиация, — сказал фон Фогельзанг. — Это похоже на последствия сильного радиационного облучения. Чрезвычайно высокая доза радиации, говорю вам совершенно ответственно.
— Ее убило тем взрывом, — сказал Джо. — Тем самым, что и Рансайтера… — Радиоактивный кобальт, подумал он, частицы кобальта, горячая пыль, осевшая в легких. Значит, всех нас ждет такая вот смерть, и уже не открутиться… поздно. Да, об этом мы не подумали. Никому и в голову прийти не могло, что взрыв был микроядерный…
Вот почему Холлис позволил нам улететь. Впрочем…
Да, это объясняло высыхание сигарет и смерть Венди. Но не голос в трубке, не устаревшие монеты и не кофе с плесенью. Главное — голос, который пропал, когда его попытался услышать кто-то другой…
В Нью-Йорк, причем немедленно, подумал Джо. Встретиться там с теми, кто пережил взрыв. Обсудить все, что происходит. Успеть раньше, чем мы все по очереди превратимся в мумии — как Венди. Если не случится чего похуже…
— Вы не могли бы добыть у управляющего простой пластиковый пакет? — попросил Джо Фогельзанга. — Я заберу останки в Нью-Йорк.
— Мне кажется, следует дать знать полиции, — сказал фон Фогельзанг. — Такое кошмарное убийство.
— Добудьте пакет, — повторил Джо.
— Как хотите. Это ваша служащая, — фон Фогельзанг повернулся и вышел.
— Однажды она попыталась мне услужить, — тихо сказал Джо. — И все… — Ты была первая, Венди, подумал он. Может быть, это и к лучшему. Венди, мы едем домой. Я забираю тебя с собой…
Маленькая Венди.
Я так хотел забрать тебя с собой — по-настоящему…
Все сидели вокруг массивного дубового стола и молчали. Эл Хэммонд посмотрел на часы. Казалось, часы стоят.
— Джо прилетит с минуты на минуту, — сказал он, только чтобы нарушить тяжелое сосредоточенное молчание.
— Давайте пока посмотрим полуденные новости, — сказала Пат. — В фирме Холлиса тоже случаются утечки информации…
— В газетах не было ничего, — сказала Эди Дорн.
— ТВ всегда успевает раньше — сказала Пат. Она подала Элу монету в пятьдесят центов, чтобы включить телевизор, стоящий в дальнем углу кабинета. Этот наиновейший полифонический, с объемным изображением аппарат тоже был предметом гордости Рансайтера.