Убить, чтобы остаться (сборник)
Шрифт:
– Должно быть, Эвери поднялся ни свет ни заря.
– Он разбудил меня в три часа утра. Его душа мучилась неопределенностью. Я убедил Эвери, что он поступил правильно, - кулак Коннорса с такой силой опустился на скамью, что кувшин подпрыгнул. - Я сказал, что он может рассчитывать на меня. Я буду бороться до последнего вздоха, чтобы избавить этот город от скверны, зловоние которой поднимается до самых небес. Видел петицию, что ходит по городу?
– Я ее уже подписал.
– Отлично. К окончанию моей завтрашней проповеди под ней будет тысяча подписей. Мы выставим их напоказ. Чтобы они не тянули свои грязные руки к нашим детям. Если ты пришел сюда за моей поддержкой, считай, что ты ее получил, - глаза Коннорса сверкали праведным гневом. - Возмездие настигнет эту привередливую мисс Винтерс... и поделом ей!
Сейр задумчиво смотрел
К часу дня по давно заведенному порядку Сейр заехал в клуб “Рок-Сити”, чтобы выпить “мартини”. Обычно по субботам во время ленча клуб пустовал. Его члены оставались дома, в кругу семьи, или, в зависимости от сезона, играли в гольф, ловили рыбу, охотились.
На этот раз в клубе собралась целая толпа. Джон, дневной бармен, буквально сбился с ног.
Лишь несколько шагов по залу потребовалось Сейру, чтобы выяснить причину столь необычного сборища. Воздух вибрировал от негодования и жарких споров. Обсуждалась трагедия на холме Кобба и ее скрытая подоплека.
К полному удовлетворению Сейра, большинство присутствующих выражало глубокую озабоченность “сексуальным воспитанием, которое получали дети в школе без родительского ведома”. Меньшая часть никак не могла взять в толк, о чем идет речь. И лишь один голос, громкий, ясный, смелый, отрицал всякую связь между курсом биологии в школьной программе и смертью трех подростков.
У Сейра этот голос вызывал откровенную неприязнь.
Что бы ни говорилось о Сейре Вудлинге, жизнь которого разбилась вдребезги при его непосредственном участии, надо признать, что бывали редкие мгновения, когда он видел себя таким, какой он есть. Вот и этот неприятный голос служил поводом к трезвой самооценке.
За шестьдесят четыре года, прожитые в Рок-Сити, Сейр считанные разы общался с Марком Свенсоном. Хотя их семьи принадлежали к одному кругу, Марк родился на шесть лет раньше, и в детстве они никогда не играли друг с другом. Разница в возрасте помешала их встрече в школе и в колледже. В первую мировую войну Марк был летчиком, а Сейр служил в куда менее престижной пехоте. Но из-за этого Сейр не чувствовал себя ущемленным. Он и Марк выбрали разные пути и разных друзей. Лишь гораздо позже Сейр ощутил острую ненависть к Марку Свенсону.
Сейр наблюдал за ним, стоящим спиной к стойке бара, единственным защитником биологии. Светлые, коротко подстриженные волосы, высокий, стройный, без признаков живота, в отличной физической форме. В семьдесят лет он ничем не напоминал дряхлого старика. Одевался Марк с этакой элегантной небрежностью, фланелевые брюки, дорогие твидовые пиджаки. Депрессия тридцатых годов, уничтожившая состояние Вудлинга, каким-то образом обошла Свенсона стороной. Вероятно, он лучше разбирался, куда надо вкладывать деньги. Он был богат, возможно, очень богат. На принадлежащих ему землях к югу от города он разводил породистых коров, и все знали, что на востоке страны молочные фермы создавали для того, чтобы уклониться от уплаты налогов. В семьдесят лет Марк по-прежнему привлекал женщин, которые давно уже не смотрели на Сейра. Он собирал картины и покровительствовал искусствам. Отличался изысканным вкусом. И возглавлял совет просвещения Рок-Сити.
Сейр сухо улыбнулся. Зависть, простая зависть. В Марке Свенсоне он завидовал всему. Ненавидел и его богатство, и его самого.
На этот раз Марк Свенсон оказался в уязвимом положении, более уязвимом, чем он предполагал. Марк напоминал человека, увидевшего брошенную в корзинку для бумаг непотушенную сигарету и повернувшегося к жене или ребенку, чтобы отчитать их за беспечность. Когда же он вновь посмотрит на корзинку, та будет вся в огне, и вот-вот сгорит весь дом.
У Марка были очень белые зубы, а его улыбка могла бы украсить любой рекламный проспект. Улыбка не сходила с его губ даже тогда, когда в неестественно ярких голубых глазах сверкала искорка гнева. Марк заметил Сейра, подходящего к стойке бара, и воспользовался его появлением, чтобы отделаться от наседавшего на него местного адвоката.
– Вот идет еще один враг современной науки, - спокойно заметил он. - Как я понимаю, Сейр, вы подписали петицию, требующую исключения биологии из школьной программы.
Сейр сонно улыбнулся.
– Мне кажется, это удар ниже пояса, Марк. Вопрос в том, чему учат на
– Скажите ему, судья! - раздался чей-то голос, и присутствующие одобрительно захлопали.
Глаза Марка Свенсона сердито блеснули.
– Ну, скажите вашим друзьям, Сейр, чтобы они не очень задирали нос. Я уже попросил Билла Джейсона объявить через “Вестник”, что открытое заседание совета просвещения назначено на следующую среду.
– К тому времени уже забудут о похоронах, - пробурчал кто-то.
Глава 6
Сейр Вудлинг довольно давно отметил для себя, что большая часть конфликтов - социальных, экономических, военных - проигрывается потому, что одна из сторон недооценивает грозящую ей опасность.
В споре двух мнений по поводу сексуального воспитания время работало на Эвери Хэтча и других авторов петиции. Особенно помог им уик-энд. Собрания, большие и малые, проходили одно за другим. Неистовствовали прихожане Бредли Коннорса после его зажигательных утренней и вечерней проповедей в молитвенном доме. Более спокойные католики и те пришли в ярость, узнав, чему учат их детей в школе. Сексуальное воспитание, говорили они, противоречит догматам веры. Те, кто не принадлежал к основным религиозным группам, испытывали всевозрастающее давление сторонников пересмотра школьной программы. Эвери, как директор школ округа, представлял “власть”. Мрачная старая дева Генриетта Колдуэлл - учительский корпус, знающий наверняка, что творится в школе. Сейр занялся городскими повесами, пьяницами и бабниками, которые не упустили возможности оказаться на стороне правого дела и вербовали новых последователей, распространяя слово правды от дома к дому, в барах, ресторанах, магазинах. А на заднем плане маячила зловещая фигура сержанта Телицки. Он обходил родителей учащихся, прозрачно намекая, что за курсом биологии кроется нечто аморальное.
К понедельнику, дню похорон трех подростков, Рок-Сити напоминал грохочущий вулкан.
Те же, против кого готовилась яростная атака, не воспринимали ее как реальную угрозу. Аннабелль Винтерс, высокая, гибкая, с прекрасной фигурой юной девушки, темно-русыми волосами, открытым взглядом серых глаз, предполагала, что нападки на нее вызваны личными побуждениями: у Сейра - из-за давней стычки по наследству Джошуа, у Эвери - из-за разногласий в подходе к школьной программе. Она не боялась ни того, ни другого. Доктор Дэвид Паттон не испытывал ничего, кроме раздражения. Мнения членов совета, замученных бесконечными телефонными звонками и личными визитами рассерженных родителей, разделились. Гармон Руз, владелец тарной фабрики и бывший член законодательного собрания штата, ознакомился с существом дела и выяснил, что этот же курс биологии читается по всему штату. Он не собирался уступать истеричным старухам. Мисс Сара Маршалл, ушедшая на заслуженный отдых школьная учительница, обеими руками поддерживала биологию и верила в “неизбежный триумф разума”. Джерри Мэлони, цветочник, после долгих бесед с сержантом Телицки заявил, что будет голосовать за исключение биологии из школьной программы. Таково желание жителей Рок-Сити, выбравших его в совет просвещения. Кларк Сэксон, богатый торговец скобяных товаров, ярый сторонник Бредли Коннорса, не остановился бы и перед тем, “чтобы передать дело в суд”.
Решающий голос в совете принадлежал Марку Свенсону. Председатель голосовал, когда голоса членов совета разделялись поровну. Марк полагал, что поднятая буря не стоит и выеденного яйца. И не придавал особого значения предстоящему заседанию. Курс биологии входит в школьную программу. Совет должен принять решение, оставить его или нет. Марк знал, что может рассчитывать на Гармона Руза и Сару Маршалл. Раз и навсегда. Несогласные получат возможность высказаться, и дело будет закрыто.
Только один человек, Билл Джейсон, издатель и редактор “Вестника”, представлял мощь лавины, нависшей над силами разума и готовой их поглотить, если они не сплотятся и не отнесутся к угрозе с должной серьезностью. Тридцатипятилетний Билл Джейсон не был уроженцем Рок-Сити. Он купил влачащий жалкое существование “Вестник” у семейства Томасов, издававшего газету многие поколения. Единственный либеральный демократ в городе закоренелых республиканцев, Билл писал задорные, хотя и спорные передовицы. После их публикации читатели бурно выражали свое несогласие с автором. Но “Вестник” процветал. Миссис Чарлетон Виллоби выразила словами чувство всего города: “Я покупаю газету, чтобы посмотреть, что натворил сегодня этот человек”.