Убить, чтобы воскреснуть

Арсеньева Елена

— Н-да? — пролепетал Бузмакин. — Но это хоть причина уважительная. Екатерина Калинина тоже который день не удосуживается явиться и хоть бы позвонила!

И вдруг его брезгливо отвисшая нижняя губа мелко задрожала. Да и через все толстощекое бузмаковское лицо прошла судорога: до него наконец-то дошло, как назвала его Валерия!

Кровь резко бросилась ему в лицо, а в тусклом свете лампочки над подъездом он вообще казался багрово-фиолетовым, будто гангренозная опухоль.

— Что вы?.. Что вы себе?!.

— Не пыхти, а то поперхнешься, — заботливо сказала

Валерия. — Но неужели я ошиблась? Неужели из вас двоих задница — не ты, а он? Тогда совсем другое дело получается!

Тоненький юноша возмущенно выдернул руку из-под бузмакинского локтя и потрусил через двор прочь.

— Костик, подожди! — фальцетом пропел Бузмакин, делая попытку ринуться за ним.

Альбина предупредительно шарахнулась в сторону, однако Валерия проворно заступила Бузмакину путь.

— Вы что… вы… — опять залепетал менеджер отдела офисной техники и осекся, когда Валерия резким движением головы стряхнула капюшон, и свет лампы заиграл в темно-рыжих пружинках, выбившихся из косы.

— Чудило, — сказала она с ласковым укором, неотрывно глядя Бузмакину в глаза. — Ты хоть знаешь, от чего вообще отказываешься?

Альбина с открытым ртом следила за узкой ладонью, которая легла Бузмакину на грудь, под борт расстегнутой куртки.

Менеджер качнулся, но Валерия сильно обхватила его другой рукой за талию и привлекла к себе.

— Не на… — пискнул он. — Я буду кри…

В горле у него что-то забулькало. И было от чего! Альбина не поверила глазам, уловив сверканье перстней Валерии уже пониже бузмаковского живота!

— Кричать будешь? — жарко выдохнула Валерия. — Кричи, мой сладкий! И мне покричать охота… давай вместе, а?

Бузмакин попятился в притворенную дверь. Валерия, при каждом шаге норовисто просовывая у него между ног коленки, передвигала его остолбенелое тело, как партнер передвигает в танго неловкую партнершу.

— Подожди меня в метро, на лавочке. Полчаса, не больше! — донеслось до Альбины, и дверь захлопнулась.

Какое-то время Альбина стояла, собираясь с мыслями и чувствами, затем повернулась и послушно побрела в метро. Она была так потрясена, что даже забыла испугаться, когда какая-то фигура ринулась к ней из подворотни, только слабо взмахнула обеими руками.

— А где Аркадий? Куда вы его дели?!

Альбина обошла взволнованного юнца:

— Подождите, он скоро выйдет. Через полчасика.

— Когда?! — капризно выкрикнул блондинчик. — Мы на прием опаздываем! Мы уже опоздали! Какие могут быть полчасика, я вообще не понимаю? Что ей нужно от Аркадия, этой кобыле?

Альбина сморщилась было, но тут же ей стало смешно:

— Слушай, чего пристал? Никуда твой любовничек не денется. Скажет, чего от него хотят услышать, и выйдет.

— Да она же его трахаться потащила, я что, не видел? — взвизгнул несчастный. — Трахаться с женщиной! Это… это…

— А по-моему, не так уж это и ужасно, — неуверенно сказала Альбина, которой почему-то жалко стало отставного красавчика. — Некоторые из ваших вообще пол меняют. Значит, женщина — это не так уж плохо!

— Глупости! — авторитетно

заявил блондин, осторожненько, кончиком кружевного платочка вытирая нарядные, будто у девушки, ресницы, увлаженные слезинкой. — От себя не убежишь! Мужская сущность свое берет. Видел я одного такого придурка на Сухаревке. О чем только люди думают?! Ну, была бы хоть внешность подходящая, — он игриво стрельнул глазками, — а то весь прямо-таки топором вырубленный! Одет кое-как, все ему узко, колготки драные, волосы дыбом. Хоть бы парик надел! Естественно, от него все порядочные люди шарахаются. А он стоит, бормочет: «Дашенька! Дашенька!..» Это он якобы Дашенька, этот крокодил, вы себе представляете?.. О господи, да вы что? — заверещал он, отшатываясь от Альбины, которая вдруг коршуном налетела на него и вцепилась в руку. — Отстаньте, отстаньте! — затрясся брезгливо. — Это Аркадий у нас в прошлом бисексуал, а у меня убеждения твердые, я окраску не меняю!

— Простите! — Альбина отпрянула и даже руки на всякий случай сунула в карманы. — Извините! Но этого… Дашеньку… вы когда видели?

— Ну, час назад, может быть, минут сорок, — передернул плечами юнец. — Я как раз там проходил по пути к Аркадию. Да нет, вы ничего не подумайте, я ему верен, у нас вообще любовь! — вдруг залепетал он испуганно. — Я просто мимо шел… ну, надо же знать конъюнктуру, цены, руку на пульсе держать надо…

— …О-о-о! — гулко прокатилось в подворотне эхо, и Альбине показалось, будто вслед за ней несется железный ржавый обруч. Она даже оглянулась. Да ну, глупости, ничего не катится, конечно. И юнец не бежит следом — так и стоит, пригвожденный изумлением после внезапного бегства слушательницы…

Альбина выскочила из подворотни весьма удачно: автомобиль, который как раз проезжал мимо, все-таки успел затормозить, а не сбить ее с ног.

Она рванула дверцу, начисто забыв обо всех страхах по отношению к автомобилям:

— Вы меня не подвезете? Очень срочно! Пожалуйста!

Не дожидаясь ответа, плюхнулась на сиденье.

— На тот свет прикажете? — неприязненно поинтересовался сухощавый, интеллигентного вида водитель. — Рай, ад, чистилище? Куда срочно-то?

Батюшки, какой остроумный! Да и ради бога, пусть остроумничает. Главное, не рявкнул бы, чтобы шла вон, но выбрасывать Альбину из машины он вроде не собирается…

— На Сухаревку!

Альбина напряженно смотрела в стекло. Скорее, да скорее же! Час пик уже закончился, но как много машин на улицах. Все шоссе впереди шевелится, как живое фосфоресцирующее существо. Конечно, надо отдать должное водителю: он не тащится в хвосте — ловко вписывается в мало-мальски свободное местечко, лавирует, будто каскадер в американском кино про какую-нибудь погоню. То ли сам спешит, то ли отчаянный призыв Альбины так подействовал… А к чему призыв-то? Первый угар сошел, теперь Альбина могла не только похвалить себя за проворство мышления и действий («И мы не лыком шиты!»), но и задуматься, к чему это проворство приведет. Ехать еще минут сорок, самое малое, так что есть время решить, что делать дальше.