Убить демиурга!
Шрифт:
Садовник присел, сдернул с шеи спящей платок и, обернув им руку, споро прошелся по телу жертвы, освобождая ее от массы наверняка, как подсказывало чутье, заколдованных безделушек. Оставив кучку украшений и кошель с деньгами валяться на полу, мужчина подхватил почти невесомую девушку на руки и исчез в темноте.
Глава 26
По следам пропажи
Дарет очнулся от того, что его грубо хлестали по лицу. Сморгнул. Подвальную комнату заливал яркий свет магической звездочки – крохотного камешка с заклятием, закинутого в пустое кашпо под потолком.
Над наемником стояли двое.
– Спрашивай ты. Боюсь, не сдержусь, убью.
– Где Ника? – Вопрос Искры ударил обухом по тяжелой со сна голове.
Дарет мигом вспомнил все. Взгляд уперся в черепки у распахнутой настежь двери, и мужчина глухо застонал. Сложившаяся в голове картина совсем не радовала, и ярость альсора Пепла, которого никто и никогда не видел вышедшим из себя, сразу получила свое оправдание.
– Я оставил девушку в коридоре, чтобы осмотреться. Нас провели как младенцев. Свалили сонным дымком. Защита от ядов не сработала. Помню, я ворвался сюда, а потом только тьма перед глазами, – глухо промолвил наемник. – Возможно, Ника еще где-то здесь, убежала и прячется. Надо обыскать весь дом.
– Вряд ли она здесь, – сказал Эльсор очень четко, будто сам не хотел, но был вынужден принять и осознать свершившийся факт, а проговаривание вслух могло помочь.
– Все украшения и кошель лежат в коридоре, – добавил мрачный Искра. Дивные глаза его сейчас казались не расплавленным живым золотом, а тусклой медью, каковую поленилась начистить нерадивая хозяйка. – Защита от ядов не могла сработать, потому что сонный дымок не яд. Но он валит сразу и не меньше чем на полсуток. Что-то тут не так.
– Мы пили сок драйзы по дороге, – с силой прикусив щеку, чтоб побыстрее прогнать сонную дурную слабость, уронил Дарет. – Девчонка-разносчица очень вовремя подвернулась.
– Да, драйза – хороший нейтрализатор, ослабила дымок, но на женщин он действует сильнее. Полагаю, Ника до сих пор спит. Но свалило ли ее сразу? Займемся поиском, – рыкнул Эльсор и исчез из комнаты так быстро, что наемник не смог отследить его движения.
Ясное дело, особого беспокойства за безопасность альсора никто не испытывал. Волноваться скорее следовало за преступников, окажись они в пределах досягаемости Пепла. Только за подонков, способных украсть ни в чем не повинную девушку, чтобы заманить в ловушку другую, никто из присутствующих переживать не собирался.
Понимая, что за альсором ему не угнаться, Дарет предпочел присоединиться к обыску дома, затеянному другим сыном Владычицы. Первым делом Инзор сложил вещи, оставленные на месте исчезновения Ники, в сумку. Тугой кошель с монетами тяжело звякнул.
– Почему не взяли деньги? – задумался вслух наемник. – Опасались следящего артефакта?
– Или рассчитывают получить куда больше за Видящую, – очень мрачно и резонно предположил Инзор.
Дарет молчаливо согласился. К чему споры? Чтобы увидеть живой принятую в семью Видящую, Владычица заплатит много. Только в любом случае не хотел наемник быть тем, кто получит награду, потому что потом… О, потом Гилиана и альсоры будут мстить, и мстить страшно. Хотя он, телохранитель, наверное, этого уже не увидит. Оплошал, одержимый желанием вытащить угодившую в передрягу симпатичную девушку, не подумал, что в самом сердце столицы Альрахана сыщется безумец,
Рыжий альсор бросил на пол, откуда собирал драгоценности, кристаллик с заклятием следопыта. Красивый белый камешек рассыпался сверкающими бликами, померцал и потух, не давая картинки. Инзор грохнул о каменный пол второй. В подвальных сумерках проявились мерцающие отпечатки явно мужских следов. Вели они в направлении, противоположном тому, где исчез Пепел.
Дарет с альсором быстро и осторожно двинулись по следам врага. Один из наручей-щитов, тот, что был у Ники, Искра вытащил из сумки и нацепил на запястье наемника. Правильно, лишний меч надо поберечь.
За третьей дверью из комнатушки с битыми черепками (что именно там хранили, наемник так и не сообразил) обнаружился закуток. В нем лежало нечто, поначалу принятое за большой мешок из тех, в которых хранили крупные клубни сормалы. Только когда летучая звездочка светового заклятия, вызванного Искрой из камешка, зависла над темным углом, наемник ахнул. Метнувшись вперед, Дарет поспешно сорвал мешковину. На полу лежала крепко спящая девушка. Илаиана! Несмотря на грязные разводы на лице и пыль, не узнать ее было нельзя.
Какой бы жгучий стыд и тревогу от собственного просчета и исчезновения Видящей ни испытывал Дарет, против воли у него вырвался короткий вздох облегчения. Хоть что-то сладилось! Ила выглядела здоровой, лежала естественно, признаки боли отсутствовали, грудь вздымалась от дыхания. Скорее всего, ее усыпили так же, как Нику и самого наемника.
– Спит, – в подтверждение мыслей наемника констатировал Искра. Посмотрел на девушку сквозь зеленый кристалл, бросил на грудь пребывающей за гранью бодрствования девицы еще один – на сей раз желтый и круглый, добавил: – Здорова, будет спать не меньше двух часов. Я вызвал своих, они позаботятся о девушке. Мы продолжаем путь.
Дарету хотелось остаться рядом с Илой, а лучше подхватить на руки и вынести из этого мрачного темного дома на свет сеаля, под его освежающие ветра, дождаться мига, когда затрепещут ресницы на тонком лице, недоверчиво распахнутся глаза, а потом, возможно, на губах девушки заиграет улыбка. Однако наемник взял себя в руки, ставя долг превыше личных желаний, и встал, отворачиваясь от спящей.
Какое бы заклятие ни использовал сын Владычицы, полагаться на то, что оно просуществует вечно, не стоило, как не стоило думать, что враг присел отдохнуть, ожидая, пока преследователи разберутся с личными проблемами и возобновят погоню.
Альсор и наемник двинулись по следам. Те уходили в следующую комнату и там исчезали. Совсем!
– Заклятие иссякло? – встревожился Дарет.
– Невозможно, – почесал бровь Инзор, осторожно обходя вокруг последнего четкого следа, горевшего на истершейся каменной плите, словно в насмешку над искателями.
– Если заклятие сработало, то не загаснет на середине, резко обрываясь. Отпечатки врага должны были истаивать постепенно, изменяя яркость, четкость, расплываясь очертаниями и лишь потом сходить на нет, – объяснил альсор более пространно, приглядываясь к каждой трещинке, каждой щербинке в полу и насмешливо сияющему последнему следу – отпечатку узкого мужского сапога.