Убить Герострата

Рябинина Татьяна

Все понятно, Алла Валентиновна?

А то! Во-первых, у него есть Маша, по которой он скучает и у которой ночует. На которую даже Петя положил глаз, рискуя остаться без интимной части организма. Это все объясняет. Зачем ему я, если есть Маша?

А во-вторых… Все просто, как апельсин. Заодно они с Леной Ладыниной. Просто немного разошлись во взглядах на политику партии. Впрочем, возможен и другой вариант. Сначала Леночка решила Андрюшиными ручками заполучить диск, а потом убрать его. Наверно, он ей изменил, а она осерчала. Не знает ведь, что для Корнилова

это так же естественно, как есть, спать и ходить в туалет. Может, она считает, что гулять – это исключительно ее прерогатива. И вот они с Антоном заключили джентльменское соглашение: диск в обмен на нас с Геростратом. Ну или хотя бы только на меня. Наверно, госпожа Ладынина смекнула, что денежки ей в любом случае не достанутся, так хоть страшно отомстит. Надо думать, ребятки съездили ко мне домой, ничего под ванной не нашли и решили, что диск у нее.

Нет, господа, надо делать ноги. И чем скорее, тем лучше. А то вдруг мадам Ладынина терпение потеряет. Да и вообще…

Господи, ну почему мне так не везет? Все вокруг мне врут. Неужели я действительно такая лохушка? Бабушка Света говорила, что на самом деле лох – это самец лосося в брачный период. В это время он совершенно дуреет и ничего не соображает. Вот так и я. Вроде, вполне естественно желание – найти себе нормального мужика. И что получается? Сначала Герострат, а теперь еще хлеще – Антон. Вот к чему приводят любовные танцы. Играй, гормон!

За ужином я изображала сладкую, ничего не соображающую идиотку. Улыбалась во все свои тридцать зубов (два зуба мудрости так и не выросли – может, все дело в этом?), интересовалась новостями. Главное, не переигрывать. В голове со скоростью ЭВМ производились логические операции, суть которых состояла в следующем: как удрать. Антон, кусая губу, искоса посматривал на меня. Я скромно опускала глазки долу. Ну просто девочка-ромашка. Пусть думает, что я ничего не знаю. Ни про Ладынину, ни про эту Машу его.

– Нашли диск? – спросила я.

– Нет, - буркнул Петя.

* * *

Часов в восемь Антон с Толиком отбыли в город. Катерина, побренчав на кухне посудой, отправилась к себе. Петя устроился в холле перед телевизором.

– Будешь боевичок смотреть? – предложил он. – С Сигалом?

– Не буду. Сигал твой – психопат. Он жену бил.

– В каком фильме? – оживился Петя.

– Да не в фильме, а на самом деле. В газете писали.

– А-а, - Петя потерял ко мне всякий интерес.

Убедившись в том, что мой страж всей душой с Коршуном, я поднялась наверх. Идею мне подсказал сам Антон. У нас в институте был очень интересный преподаватель психологии. Частенько он выходил за рамки программы, и кое-что я запомнила. Например, что шутки и оговорки всегда имеют под собой реальную базу. Если бы Антон не пользовался снотворным, он вряд ли пообещал бы Пете усыпить его перед кастрацией. А если он в принципе не против, то снотворное вполне может оказаться в аптечке. Не ходит же он за каждой таблеткой к Кате.

Я проскользнула к нему в спальню. Где обычно люди хранят лекарства? В тумбочке или в ванной. Сейчас проверим.

В

тумбочке лекарств не оказалось, только пара полосок пластыря и пластины для фумигатора. В верхнем ящике лежали всякие мелочи, в среднем – носовые платки, в нижнем – запечатанные упаковки носков. Интересно, это он сам такой аккуратный, или Катерина следит? Впрочем, какая мне теперь разница! Это Машины проблемы.

В ванной я чуть не наступила на мокрое полотенце, сползшее с сушилки. Незакрытый флакон шампуня на полочке, упавшее в ванну мыло. Разумеется, перед визитом к Маше надо было принять душ.

Да-а, похоже, меня больше бесит наличие Маши, чем сговор с Ладыниной.

Я открыла голубую, в тон кафелю, аптечку с зеркальными дверцами и без зазрения совести начала копаться в содержимом. Обычный набор относительно здорового холостяка: аспирин, но-шпа, активированный уголь. Йод, зеленка, перекись, бинт. Какие-то витамины, пара таинственных пузырьков без маркировки, леденцы от кашля. А это что? То, что доктор прописал! Рогипнол!

Довольно коварные таблеточки, надо сказать. Я пила их еще в Сочи, в Верхнем тупике, когда шебуршанье тараканов и вопли пьяного соседа становились просто невыносимыми. Или когда начиналась мигрень.

Сколько же надо Пете, чтобы он вырубился и мирно проспал до утра? По весу он как минимум вдвое больше меня. Мне вполне хватало одной таблетки. Три? Или, может, четыре? А не многовато? Нет, он паренек крепкий, выдержит.

Я спустилась вниз. Петя даже не оглянулся, настолько его поглотил экшн. Вот вам и сторож! Меня б украли, а он даже и не вздрогнул бы!

– Петь, кофе будешь?

– А? Кофе? Да кто же на ночь кофе пьет, с ума сошла? Потом без снотворного не уснешь.

– А сок?

– Не.

– А пива?

– Слушай, отстань, а? Дай кино посмотреть.

– Ну хоть чаю давай попьем, - не отступала я. – Мне одной скучно.

– Ладно, - с досадой согласился Петя. Мол, все что угодно, только отвяжись. – Сейчас фильм кончится, и попьем. Ставь чайник.

Я бодро потрусила на кухню. Включила электрический “тефаль”, нашла чашки, сахар и “Ахмад” в пакетиках. Еще порылась по полкам, обнаружила зефир и печенье в жестяной коробке. Пока чайник шумел и давился паром, растерла в порошок таблетки. Больше всего я боялась, что рогипнол откажется растворяться и осядет на дне, но все обошлось. Вкус у него не резкий, но на всякий случай набухала побольше сахару. Поставила все на расписной жостовский поднос и потащила в холл.

Петя отпил глоток и сморщился.

– Теперь я знаю, почему от тебя твой дружок сбежал. И муж тоже.

– Почему? – надулась я.

– Потому что ты готовить не умеешь. У тебя даже чай из пакетика какой-то мерзкий. И чашка не моя.

– Как это не твоя? Я видела, ты из этой все время пьешь, с собакой.

– Их две с собакой. Только у моей внутри темное пятно. Как бородавка. Я к ней привык.

Создателю мой правый! И я еще на что-то жаловалась, имея в мужьях такого расчудесного и всем довольного Михрютку! Подумаешь, ворчал иногда немного.