Убить императора
Шрифт:
В общем, провинциал обалдел. Глупый, невежественный крестьянин бродил по улицам, пьяный от эндорфинов, с выделением которых мозг уже был не в состоянии справляться. Разинув рот, едва успевая подтирать стекающую оттуда слюну. Роскошные фасады, витрины, ломящиеся от товаров, которые только можно придумать, бары и рестораны…
Зевс праздновал все четыреста тридцать дней в году, степенно вращаясь вокруг блеклого Солнца. Планета ничего не добывала, не производила и не перерабатывала – упаси Бог. Здесь занимались одним лишь импортом, доставляя необходимое для жизнедеятельности столицы со всей необъятной Империи. Среди всех классов, в той или иной степени представленных столичным обществом, господствовал, конечно же, высший. (Над
Здесь даже имелся свой пролетариат, – отнюдь не рабочий, – занимающийся, в основном, обслуживанием более состоятельных клиентов. Зато средний класс был представлен в меньшинстве. Имелась, конечно, также обособленная кучка отбросов вроде меня. Прохожие изумленно таращились на странного парня, шарахаясь в стороны, когда я, заглядевшись на какой-нибудь небоскреб, шел, не разбирая дороги.
Надземка встретилась совершенно случайно. Я хочу сказать, что ничего конкретного не искал и искать-то не мог. Просто наткнулся, и все. Я по-прежнему бродил в районе космопорта; решив, что пора бы уже начать серьезные поиски, купил жетон. Вагончик был практически пуст. Я выбрал место у окна, сел. Створки закрылись с мягким шипением. Надземка рванулась с места, набирая скорость. Колея поднималась над землей, огибая здания и скоростные шоссе с крохотными аэрокарами – насекомыми всех цветов радуги. Вид открывался незабываемый. Именно таким я и помню Зевс: величественным, прекрасным и безмятежным. Сейчас все куда-то девалось. Приелось.
Тогда же юный провинциал испытал подлинное потрясение. Зевс с высоты птичьего полета – по головизору все выглядело иначе. Все это было по-настоящему прекрасным, до слез, до щемящей боли в груди. Описать невозможно. Лишь однажды до этого великого дня я испытал ощущение подобной силы и интенсивности. На Гере, как ни странно: когда впервые в жизни уснул рядом с любимой женщиной, уставший, будто трудился весь день. Мне снились сны, и снился Зевс.
В общем, это был экстаз. Но ничто не длится вечно. Пропустив несколько остановок, я, придя в себя, тут же покинул вагончик. День близился к завершению, а я даже не нашел жилье. Здесь это наверняка проблема, не говоря уже о том, что поиски учителя грозили затянуться надолго. Кто знает, каковы у здешних блюстителей порядка критерии бродяжничества? Отсутствие местной прописки?.. Если, скажем, я – урожденный крестьянин с Геры, – попадусь им на глаза после полуночи, меня ждет неминуемое наказание? Или же бродяжничество предполагало несколько таких нарушений?..
Выкинув это из головы, я вознес Господу краткую молитву и сосредоточился на ближайшей цели – поиске жилья. Форпоста, точки опоры для шага к следующей цели. С моим-то мешком я был похож на кого угодно, но только не на аборигена. Типичный бродяга. Тем не менее, мне везло – ни одного констебля на улице еще не попалось. Конечно, меня фиксировали искусно спрятанные видеокамеры, но мер по задержанию пока не принималось.
Зашагав по улице, я постарался меньше глазеть по сторонам и больше думать. Это было нелегко – меня переполняло чувство свободы, такого душевного подъема, будто казалось, что могу без труда вознестись к небесам. Моей здравомыслящей части сознания это настроение понравиться никак не могло. Любая слабость, любая помеха нормальной работе мозга – плохо само по себе. Тогда я сосредоточился на том, что могло бы привести меня в чувство. Мать, оставшаяся с братьями; родной дом, по которому (кто бы мог подумать?) я уже начал немного скучать; немыслимая дерзость побега; зависть к обладателям тем, что, вероятно, никогда не будем моим; долгие дни предстоящего унижения; позор возвращения.
Мои усилия увенчались полным успехом. Я пришел в крайне сумрачное расположение духа, однако работа мозга
Подняв голову, я огляделся. Казалось, Зевс состоит из одного и того же района. Дорогого и невыносимо прекрасного. Наверное, бессмысленно пытаться искать самому, следовало бы спросить дорогу. Однако прохожие, степенно лавирующие от одного магазина к другому, меньше всего походили на тех, кто был осведомлен о подобных вещах. Дорогие шмотки, самодовольство на сытых мордах. Я почувствовал невольное отвращение, пообещав себе, что никогда не стану таким – город меня не пожрет. Вряд ли они могли подсказать, где нищий иммигрант может найти работу и кров.
Впрочем… постойте. Навстречу мне шла интересная парочка. Парень и девушка, подростки, лет по шестнадцать. Оба одеты с претензией на оригинальность, броско и сексуально, что помешало мне с первого взгляда оценить стоимость шмоток. Как бы там ни было, они смеялись, что-то весело щебеча друг другу. Другой альтернативы я пока не видел.
Замедлив шаг, я поравнялся с ними и встал на дороге. Подростки с интересом взглянули на меня, без малейшего испуга на лицах, хотя я был крупнее и выше мальчишки. На Гере этим бесстрашным делать нечего, ясное дело…
– Да? – спросила девочка-подросток. – Вы что-то хотите?
Действительно. Просто загляделся на безмятежные лица, веселые искры в огромных глазах. Хорошая пара.
– Я нездешний. Хочу найти недорогое жилье. И, по возможности, работу.
Девочка взмахнула длиннющими ресницами. Мальчишка нахмурился. Похоже, до него начало доходить.
– У вас нет жилья? – Это было сказано так, будто я признался в убийстве. – Нет места, где жить?
– Совершенно точно, – кивнул я. – Понимаю, здесь это преступление, но я прибыл только сегодня. У меня не было времени, чтобы решить эту проблему. Вы мне не поможете?
Подростки переглянулись. Затем парень оглядел меня критическим взглядом. Ловко это у него получилось. Будущий таможенник, наверное.
– Привести тебя домой мы точно не сможем, – серьезно заявил он. – Не обрадуются и наши друзья.
Меня вдруг осенила гениальная мысль.
– А у вас здесь нет чего-нибудь вроде службы занятости? Ну, для приезжих?..
Подростки переглянулись и неожиданно расхохотались.
– Знаешь, если бы мы занимались трудоустройством приезжих, для нас бы самих здесь скоро места не осталось!.. – Парень перевел дух. – Нет, приятель, на Зевсе созданы все условия для того, чтобы не задерживать «приезжих» вроде тебя. Это – он поднял руку и обвел ею квартал – обыкновенные джунгли. Приходится бороться за выживание. Никто тебе не поможет, ты предоставлен самому себе.
Философ хренов! Я чуть было не бросил ему это в лицо. Терпеть не могу, когда такие недоросли корчат из себя всезнаек. Богатые недоросли, прошу отметить. Такой подвид я невзлюбил практически сразу.
– Ну, это я понял давным-давно, еще на своей родной планете. Больше вы ничего не можете сказать? – Я развернулся, собираясь обойти парочку.
– Погоди! – девочка почти схватила меня за руку, но мальчишка быстро ее удержал. – Неподалеку есть место, где собирается… немало приезжих. Дешевое жилье там ты точно найдешь. Если повезет, то и работу тоже.