Убить кукловода
Шрифт:
На стоянке самодвижущихся повозок мы опять немного повздорили. Стефан и Элмер прибыли к больнице по отдельности, тогда как Альтас пришел своим ходом. Теперь спор касался того, кому из заклятых приятелей выпадет честь везти мою драгоценнейшую особу, а кому придется довольствоваться компанией пьяного икающего гнома.
На сей раз я не рискнула лично решить этот вопрос, поскольку понимала, что любой мой выбор приведет к серьезнейшей обиде другого участника событий. Благо, что я вовремя вспомнила о таком древнейшем способе разрешений противоречий, как самый обычный жребий. Кинула монетку — и отправилась к повозке
Элмер предусмотрительно распахнул передо мной переднюю дверцу повозки, но я предпочла устроиться сзади. Откинулась на спинку сиденья и с усталым вздохом принялась массировать переносицу. Надо же, как меня утомили эти споры! Поневоле задумаешься — а стоило ли спасать эту парочку, чтобы теперь постоянно слушать их переругивания?
Хвала Иракше, Элмеру хватило ума понять, что я не настроена на беседу. Поэтому вел повозку он молча. Лишь изредка я чувствовала на себе его внимательный взгляд, брошенный через зеркальце заднего вида.
Мимо окон проплывал такой знакомый пустынный город. Лужи рябило от непрекращающегося дождя, серые низкие тучи цеплялись за крыши домов. Н-да, унылое местечко. Неужели я обречена остаться здесь до самой своей смерти? Но разве я смогу забыть багрово-черные небеса Хекса и научиться любить вечную сырость и промозглость?
— Летом Озерный Край выглядит намного приветливее, — неожиданно проговорил Элмер, словно угадав мои тоскливые мысли. — А весной он просто чудесен! Ах, эти кусты сирени с ее чарующим ароматом! А деревья! Весь город словно утопает в белом кружеве цветущих слив, яблонь и черемух. А летние грозы, после которых так сладко дышится, и душа словно замирает в тревожном и сладостном ожидании чуда?
— Тебе бы стихи писать, — поморщившись, перебила его я.
— Когда-то писал, — со стеснительной улыбкой признался Элмер. — Правда, давно это было.
Тем временем повозку ощутимо затрясло. Мы свернули на уже знакомую гравийную дорогу, ведущую к поместью Райен.
— Я знаю, о чем ты сейчас переживаешь, — продолжил Элмер. — Путь на Хекс тебе закрыт. Во многом из-за меня. И мне… Мне очень неловко, что ты попала в такой переплет.
— Не выдумывай! — Я покачала головой. — Твоей вины тут нет. Так или иначе, но Луциус все равно вытащил бы меня с Хекса. Я была нужна ему здесь. А он всегда добивается того, чего хочет.
«А скорее, кого хочет», — мысленно добавила я, украдкой почесав ненавистную брачную татуировку, скрытую длинным рукавом свитера.
— Я просто хочу, чтобы ты научилась любить это место, — после краткой паузы вернулся к прежней теме Элмер. Помолчал немного и осторожно продолжил, тщательно выбирая каждое слово: — Не понимаю, если честно, что ты нашла в Хексе. Он же пыльный, и грязный, и жутко опасный… Не говоря уж о вечной жаре и страхе, что ночью проснется какой-нибудь скрытый вулкан, на котором стоит твой дом.
— Элмер, прежде всего Хекс — моя родина, — с плохо скрытым раздражением произнесла я. — И я люблю его со всеми недостатками. Пожалуйста, давай прекратим этот разговор. Я прекрасно понимаю, что ты хочешь подсластить для меня горечь будущей жизни. Доказать, что я смогу полюбить Микарон. Возможно, ты и прав. Но сейчас я не хочу об этом рассуждать. Слишком больно мне вспоминать то, чего я лишилась
— Мне кажется, ты настроена слишком пессимистично, — все же не удержался от последнего замечания Элмер. — Ведь теперь ясно, что именно Луциус убил того мага. Как там его звали, Ивар, что ли?.. К тому же Вериаш утверждал, что официальных обвинений против тебя и не было выдвинуто. Возможно…
— Вот это как раз волнует меня больше всего остального. — Я не дала закончить Элмеру фразу, не желая выслушивать пустые утешения.
Нет, на родину мне нельзя возвращаться. То, что меня не объявили в розыск, говорит только об одном: Викорий Тиан, начальник хекского магического департамента, решил собственными силами закрыть этот вопрос. И я была абсолютно уверена, что это не означает ничего хорошего для меня. К тому же у Викория могли быть свои люди в нерийском департаменте, которые расскажут ему о проявленном интересе к расследованию гибели моей семьи. Если он копнет чуть глубже, то обязательно узнает имя сотрудника, который затребовал это дело из архива. А затем ниточка потянется и ко мне. Нет, я не могу так рисковать и питать глупую надежду, что Викорий не обратил внимания на все произошедшее. Слишком хорошо мне знаком один из основополагающих хекских принципов при ведении дел: нет человека — нет проблемы.
Элмер недоуменно нахмурился, но не успел спросить, что именно я имею в виду. В следующее мгновение демон, скрытый в глубинах повозки, протестующее взревел, выпустив целый клуб черной сажи, и мы остановились во дворе имения семейства Райен.
Я словно перенеслась во времени на год назад. Помнится, в прошлый мой приезд сюда также лил дождь. Правда, тогда на крыльце нас поджидал один дворецкий, а сейчас, по-моему, на встречу вышли все обитатели дома. По крайней мере, толпа выглядела многочисленной. В первых рядах стоял Краген, отец Стефана, под руку с незнакомой мне симпатичной темноволосой девушкой. Полагаю, это Оливия. Да, стоит заметить, дети у Крагена получились что надо. И Стефан, и Оливия весьма привлекательны. Наверное, пошли в мать, поскольку сам глава семейства особой красотой и статью не отличается.
Я тряхнула головой, прогоняя ненужные размышления. А еще через секунду дверца повозки распахнулась, и сам Стефан подал мне руку. Его повозка прибыла к дому на минуту раньше нашей.
— Оливия наверняка примется язвить, — тихо шепнул он, когда я встала рядом с ним. — Не обращай внимания. У нее отвратительный характер, который не исправило даже прошлогоднее приключение. К тому же она привыкла находиться в центре всеобщего поклонения, и ей вряд ли понравится, что сегодня ты будешь главной героиней вечера.
Меня совершенно не обрадовали слова Стефана. Пожалуй, я все-таки погорячилась, отвергнув любезное предложение Альтаса пожить с ним в шалаше. По крайней мере, там бы меня не донимали дурно воспитанные девчонки. Хорошо хоть она не помнит Луциуса. Тот предусмотрительно стер ей память, а потом на долгие месяцы превратил в живую статую, погрузив в состояние длительного анабиоза. Надо сказать, сейчас я всецело одобряла его действия. Вдруг Оливия воспылала бы ревностью, узнав, что именно я стала супругой того, кто преподал ей первые уроки страсти и наслаждения. Вряд ли бы ее успокоил тот факт, что ритуал был заключен против моей воли.