Убить людоеда
Шрифт:
– Лучше давайте сигнал ракетой, – сказал прапорщик. – Беглый очень опасен, и это не просто слова.
– Ну, олень, ударь меня рогами, – пробормотал изумленный Егор, – я бы тебя не узнал. Точно говорю, не признал бы. – Перед ним стоял рыжебородый, с выбивающимися из-под малахая рыжими волосами мужик. – Ну ты и чудило! – сказал он довольному своей работой Латышу.
– Да я давно этим занимаюсь, – признался тот. – Помните, раньше леший бабок пугал, когда они ягоды собирали. А это я и был. Они ведра с ягодами побросают и тикать. Я соберу и домой.
Иван подошел к камню, очистил его от снега и увидел свое неясное отражение на ледяной корке.
– Рискнем, – сказал он. – Может, и проскочим.
– Трупы надо убрать. – Рябой кивнул на шурф под стлаником. – Присыплем снегом. Может, найдет росомаха, может, и нет. Сейчас отсюда, наверное, все сбегли, люди появилися. А зверь запах пороха и дыма не выносит. Это мы ничего не чуем. Так что можно курковать, заберем документы и вперед.
– Вы по своим идите, – предложил Иван, – а то…
– Их было трое, – перебил его Латыш. – Значит, и должно быть трое.
Поселок Белка
– Да найдут они его, – уверенно заявил по телефону Василий Демьянович, – и тогда с тебя причитается. Я тебе его голову, а ты мне иконы стариков. Конечно, если нет, то я и сам могу с Иваном перетолковать насчет Торовых. Что-то племяши, которых ты даже сынами звал, совсем от родни отошли. Так что обмозгуй мое предложение и звякни, если надумаешь.
– Хорошо, – ответил Лука. – Как услышу голос Ванькин, тогда и разговор будет.
– Вот и сбываются мои планы, – подмигнул сидевшим за столом сыновьям Василий Демьянович, – ежели эти егеря хреновы не оплошают. С живых шкуру сниму и солью посыплю!
– Слышь, батя, – сказал старший, – а на кой тебе эти доски нужны? Ты, может, все-таки скажешь нам?
– Всему свое слово и время, – ответил отец.
– А я думаю, не справятся с Иваном эти трое, – высказался Михаил.
– А ты, Мишутка, думай поменее, – посоветовал отец. – Ежели они не управятся, вы пойдете. Людишек подберете и пойдете. Нужен нам Ванька, очень нужен. Как только он будет в камере, я вам все обскажу, а дальше уже сами станете дела делать. Подсказать, помочь людьми – это я сделаю. Долго я мечтал об этом. И кажется, пришло времечко, когда я могу все это начать. А уж заканчивать вам, сыны, придется.
– Ну ты, батяня, заинтриговал, – сказал Антон. – По самое некуда втянул. Правда, не знаем, во что именно, ты про какую-то молитвенную говорил, а теперь об иконах. Но раз ты говоришь, значит, это того стоит.
– Наконец-то ты как умный мужик заговорил. Все будет как надо. Мне-то уже немного осталось. Но вы обязаны довести дело до конца. Поздновато я прознал про это. Прознал-то раньше, но не верил. А тут вот кое-что выяснил и понял – это правда. Убивать брата не хотелось. Хотя отношения у нас с Лукой не сложились, все ж кровь родная, куда ни кинь. Да и с Афанасием Деновым вступать в войну не было желания. Афанасий силен мужик. Но сейчас вариант имеется, и потому все у нас получится.
Медвежий
– Майор, – пожимая руку Лосину, улыбнулся Бутов, – значит, вернули. И правильно сделали, нечего там милиции делать. Ну, кроме СОБРа и ОМОНа. Возьмут, как думаешь?
– Не знаю, что и сказать, – ответил Лосин. – На него даже не вышли ни разу. Имелся шанс – о том, что Денов был около метеоточки, узнали через тридцать четыре минуты. Через двадцать три там была группа. Но без толку. А я вернулся по другой причине. Как Пузырев?
– Да вроде живой. Чем же ты его к себе расположил? Уперся – только Лосину скажу, и все тут. А видно, что-то серьезное, раз уж дважды его убить пытались.
– Пошли, – кивнул Лосин, – сейчас и узнаем.
– Ты хотя бы переоделся, – засмеялся Бутов, – да побрился и жене позвони. Она уже все телефоны оборвала.
– С вертушки звонил. Все, говорит, или уходишь из милиции, или развод. Так уже десять лет условия ставит! – Лосин засмеялся. – Ну пошли?
– Там машина. – Бутов кивнул на стоящий около магазина джип.
– Хочу пешком пройтись, а то эти сопки и белое безмолвие во где сидят! – Майор похлопал себя по шее.
– Пойдем пройдемся. И все-таки расскажи, что ты там видел?
– Как Войцевская? – не отвечая, спросил Лосин.
– Хреново. Мяса не ест и почти все время в истерике. Ну сам понимаешь, она же выжила, хотя это было невозможно. И…
– В расщелине, под камнями, – перебил его майор, – где они первый раз делали затяжной привал, волки загрызли Сопова. И видно, что с руки срезаны мышцы, – морщась, проговорил он. – А зачем, надеюсь, объяснять не надо. Но знаешь, не верю я, что Денов кормил Войцевскую мясом, тьфу ты… Как и сказать, не знаю. Вот черт возьми! – Он достал сигарету. – Не думал, что придется говорить такое. Так вот, не верю я, что он ее кормил Соповым. Хотя, с другой стороны, что же она ела? Она-то что сама говорит?
– Ничего, в истерику сразу впадает. В общем, попала женщина в передрягу, врагу такого не пожелаешь. Хотя нашему врагу этого желать не надо. Для него кусок руки слопать – что для нас банку шпрот.
– Знаешь, я многое в жизни повидал. И в Чечне в командировке был, когда там еще полным ходом воевали, но увидел руку обтесанную и не мог даже тушенку есть. Да и все, кто это видел мяса, не ели. Поэтому Войцевскую я понимаю. А как отец ее?
– А как ты думаешь? – вздохнул подполковник. – Видел я его перед отправкой в Тикси, такое впечатление, что он всех похоронил. Понять его можно. Я думаю, что лучше бы для них было, если б Ирину мертвой нашли.
– Андрей Васильевич не раз об этом говорил. Я его успокаивал и даже порой старался поделикатнее остановить его. Говорил – ведь она ваша дочь, а вы ее мертвой хотите видеть. Странно все-таки жизнь устроена. На Денова устроили охоту, чтобы он не убил бабу, которая бросает больного сына. И неожиданно этот бандит, к тому же еще и людоед, неделю тащит на себе незнакомую ему женщину. Доводит ее до своей охотничьей избушки, спасает ей жизнь. А она совсем этому не рада. Но тут вопрос в другом: кто мог ожидать от Денова подобного? Почему он это сделал?