Убить нельзя научить. Сборник из 3 книг
Шрифт:
– И что? – напрягся Матхар, и вольготная поза его в мгновение ока стала более строгой. Руки вытянулись по швам, тело – в струнку, глаза бешено вытаращились. Кажется, мне удалось перегрузить «жесткий диск» Матраха, и он основательно «подвис».
– И запоешь ты фальцетом, мой дорогой, – без выражения закончила я, оставляя и «тигру» и «зрителям» богатый простор для фантазии.
– Да ладно? – бледный «крепкий орешек» еще хорохорился. Но вокруг уже в голос гоготали соседи. А в дальних углах аудитории, недоступных сейчас
– Она и вправду умеет управлять чужим электричеством, – прогундел с заднего ряда беловолосый мрагул с очень прыщавой кожей. Вот уж никогда бы не подумала, что здешняя молодежь приравняет мои вчерашние приключения чуть ли не к подвигам Геракла! Но ребята смотрели уже совсем другими глазами. Галдеж, хохот и комментарии разом стихли. Студенты перестали крутиться, ковырять парты, соскребать куски дерева со скамеек. Выпрямились и сложили руки перед собой.
Матхар повел плечами и вежливо, без единой нотки прежнего нахальства, спросил:
– А-а-а. Так это вы вчера поймали чужие молнии? И даже отправили их назад?
– Вопрос темы занятия не касается. Но да, это была я.
Не без удовольствия и облегчения я заметила, как восторженно зашушукался амфитеатр. Да уж. Знала бы, что случайно остановить чужие молнии и в приступе ярости шибануть ими незнакомого студента настолько почетно… Может, и диссертацию не стала бы защищать. Три года жизни сэкономила бы. А сколько бумаги-и-и…
– А теперь, раз уж мы все выяснили, познакомились, – я заговорила так, чтобы покрыть голосом аудиторию, и не без радости поняла, что старые навыки никуда не делись. – Матхар, возьмите у меня чистые листы. Составьте список учащихся. Скопируйте себе и принесите мне, – отчеканила я. Боюсь, через несколько лет работы, сгожусь даже командовать строевой подготовкой.
Матхар помедлил, словно еще набивал себе цену. Но я подогрела парня, так сказать, дала ему «волшебный пендаль»:
– Быстро! – и подняла руку вверх.
Матхар вздрогнул, выпрямился, словно шест проглотил, и бросился за листками. Его соседи по ряду едва успели выскочить, давая старосте дорогу. Последнему – не очень высокому, по сравнению с товарищами, мрагулу, Матхар наступил на одну ногу, на другую и, отпрыгивая, приземлился на обе снова. Мрагул крякнул, шепотом выругался и поднял на меня виноватый взгляд. Я покосилась, словно бы невзначай приподнимая руку. Парень втянул голову в плечи, стиснул челюсти до зубовного хруста и замер.
Матхар осторожно взял у меня из рук листки и вернулся на место.
В аудитории воцарилась долгожданная уважительная тишина, а я смогла осторожно выдохнуть.
Студенты даже фамилии вписывали, стараясь не слишком громко скрежетать ручкой, и поглядывая то на меня, то на лампы.
Так вам и надо! Мал золотник, да дорог. Нечего судить всех по бицепсам и трицепсам.
Я незаметно облегченно
Заодно обнаружила, что пишут тут не мелом, а каким-то маркером. Тоже белым, так что результат не сильно отличался внешне. И почему я вчера не обратила на это внимания? Минус мне за небрежность и рассеянность.
Давить на маркер не требовалось вовсе, а цифры и буквы выходили на диво аккуратными, тонкими, отлично прорисованными.
Барабанный бой сердца в ушах немного стих. Я вернулась за стол и в ожидании, пока староста принесет списки, прошлась взглядом по рядам.
Так-с… оценим диспозицию.
Матхар напуган, контужен моим интеллектом, но сестра еще поможет ему прийти в себя. От парня определенно стоит ждать неприятностей. Значит, нужно заручиться сторонниками на кафедре.
Получив списки, я начала знакомиться с потоком. Называла студентов, и они вставали, еще раз представляясь по форме.
За последние крохи лекционного времени объяснила – что мы будем проходить, и чем это всем нам грозит.
По-прежнему до глубины души впечатленные моими вчерашними подвигами, студенты внимали как фанаты любимому актеру. Нужное послушно записали в тетради, и я отпустила их на перемену.
Оставшись одна в аудитории, наконец-то вздохнула полной грудью.
Слава богу, на этой неделе больше ни одной лекции. К обязанностям я приступила не с понедельника, и часть занятий благополучно прошла «мимо».
Для первого рабочего дня впечатлений достаточно.
И вот только я так подумала, аудиторию наполнил самый громкий гудок, что когда-либо слышала. Уши заложило моментально. Должно быть, тот, кто рассчитывал громкость сигнализации, планировал заодно избавить учащихся и лекторов от диких звуков паники.
Я осторожно выскользнула в коридор, и мимо пронеслось стадо. Да, да! Именно стадо. Зрелище отдаленно напоминало бегство туров от лесного пожара.
Высоченные лбы сплошной рекой неслись куда-то, сметая все на своем пути.
Пока ошарашенно озиралась, пытаясь сообразить – что делать и как быть, меня, словно картонный манекен, подхватил подмышку Вархар.
Не утруждая себя объяснением, проректор стремительно влился в поток беженцев. Мы выскочили из кафедры в холл и метнулись к лифтам.
Все десять громадных кабинок забились в одно мгновение.
Несколько студентов даже держали товарищей над головами.
На минуту я испугалась, что лифты не поднимут такую тяжесть, заартачатся, просигналят, чтобы часть народу вышла. Оставаться на этаже было явно опасно для жизни. Хотя я понятия не имела – чем именно это нам грозит. Но уж если даже на лицах скандров и мрагулов отразилось ужасное замешательство… Дело пахло керосином.
Не успела расстроиться, кабинки взмыли вверх с невероятной скоростью.