Убить невесту
Шрифт:
Если бы Оливер оказался рядом! Но он ничего не знает. И узнает, когда ее уже не будет в живых. «Нет, – сказала она себе твердо. – Я не хочу умирать из-за какого-то безмозглого типа, решившего отдавать сатане всех женщин в этом доме».
А вдруг это сам дьявол? Нет! Глупо даже предполагать, что князь тьмы поднялся из ада, взломал хлипкий замок и ищет ее по всему дому с карманным фонариком. Князю тьмы никого не надо искать – он и так все знает!
На чердачной лестнице раздался характерный скрип. Он догадался, что она спряталась на чердаке!
Дверь медленно приотворилась. Человек остановился на пороге. Луч карманного фонарика запрыгал по коробкам, кипам бумаг и сваленной старой мебели. Словно в насмешку, он ярко осветил лампу, которую она так долго искала. Грабитель сделал шаг вперед.
«Если он повернет голову вбок, – пронеслось в голове у Одри, – то сразу же увидит меня!» И она с размаху опустила стул на голову вошедшего. Вслед за треском развалившегося стула раздался отчаянный крик боли. Спасаясь, девушка проскочила в дверь и понеслась вниз по лестнице – надо было как можно скорее добежать до входной двери!
Внезапно, оступившись на сломанной ступеньке, Одри кубарем скатилась вниз по лестнице и, потеряв сознание, осталась неподвижно лежать у ее подножия…
Первое, что услышала Одри, придя в себя, был полный тревоги голос Оливера:
– Ты меня напугала до смерти, дорогая!
Девушка с усилием подняла полову и уткнулась лицом в полу его плаща.
– Неужели это ты, милый? – эти слова вырвались из самой глубины ее истерзанного сердца, и она надрывно и громко разрыдалась.
Оливер опустился рядом, ласково обхватил невесту за плечи и, покачивая, как ребенка, целовал в пышные волосы и соленые губы. Он понимал, что надо дать ей выплакаться, а все расспросы – потом.
Когда слезы начали иссякать, молодой человек попытался медленно и осторожно приподнять любимую:
– Ты можешь встать, дорогая? У тебя ничего не сломано?
– Я… Я не знаю, – пролепетала Одри, всхлипывая, и позволила жениху поставить себя на ноги. – Ты видел его? Или он успел улизнуть?
Оливер наморщил лоб:
– О ком ты говоришь?
– О мужчине. Я не знаю, кто он. Он проник в дом, чтобы убить меня.
Молодой человек недоуменно посмотрел на невесту:
– Здесь не было никого, кроме меня, дорогая. А я двигался тихо, боясь тебя испугать.
Девушка с сомнением покачала головой.
– Здесь был кто-то чужой. Я ударила его стулом, когда пряталась на чердаке… – она запнулась, увидев кровавую отметину на голове жениха. И пробормотала в полной растерянности: – Это был ты? Ты, наверное, считаешь меня идиоткой? Но, если бы ты только знал, что мне пришлось пережить за этот кошмарный день!
Дрожа и всхлипывая, Одри рассказала ему о найденном черепе и рукописи, внезапно исчезнувшем бензине и попытке изнасилования. Когда она дошла до истории с пьяницей, Оливер крепко сжал кулаки,
С усилием взяв себя в руки, он решил перевести разговор, как он думал, на менее болезненную тему:
– Похоже, этот Бенджамин Крокер был не совсем в уме.
– Ты не веришь в этот договор, о котором говорил незнакомец? – Одри беспокойно взглянула на возлюбленного.
– Такое могло случиться только в Средневековье. Тогда признавались и односторонние договоры. Этот Крокер, похоже, жил в уверенности, что заключил настоящий договор с дьяволом. Но, дорогая, мы ведь современные люди. Мы хорошо понимаем, что вся эта мистика – только плод больной фантазии.
– А бензин? – настаивала Одри. – Это тоже плод больной фантазии? Ты можешь утром спросить у этого Гордона, заправлялась я у него или нет? Если он не сумасшедший, то он это подтвердит.
– Ладно, – примирительно ответил парень. – Я верю, что ты заправилась в Тарлэнде. Просто кто-то выкачал бензин из бака. Такое случается. Не вижу в этом ничего сверхъестественного. Как и в том, что ты не услышала вора. Ты же не слышала, как подъехал мой автомобиль?
– Так я же спала, – возразила Одри. – А вот звуки шагов вокруг дома я слышала абсолютно отчетливо.
– Но я не ходил вокруг дома. Я старался производить как можно меньше шума.
– А почему ты вообще здесь? – вдруг удивленно подняла брови девушка. – Ты же должен быть в Лондоне?
– Должен. Но после того как я безрезультатно пытался до тебя дозвониться, я позвонил твоей матушке, и она сказала, что в Абердине тебя нет, и она не в курсе, где ты. Я заволновался и поехал в Питерхед, но твоя квартира оказалась запертой, и квартира Марджи тоже. Ну, что я должен был думать? Я помчался в Тарлэнд, гнал на дикой скорости в надежде, что ты осталась ночевать в доме, но очень боялся, не случилось ли чего?
– С какой это стати ты так беспокоился? – Одри как-то странно улыбнулась. – Ты отрицаешь, что в доме творится неладное, и в то же время начинаешь волноваться, если я здесь заночую? Уж не ревнуешь ли ты меня?
Оливер ни за что не признался бы невесте, что отчаянно боится потерять ее и частенько испытывает острейшие уколы ревности, видя, какими восхищенными взглядами провожают ее мужчины, буквально шеи сворачивают. Ну и, в конце концов, кому нужна женщина, которая никому не нужна?
Он ответил совершенно искренне:
– Ты же знаешь, я всегда начинаю психовать, когда ты не отвечаешь на звонки. А потом у меня из головы не идет тот тип, который преследовал тебя. А вдруг он тут ошивается?
– Проблемы начались с исчезнувшего бензина. Это было сделано неспроста. Кто-то вынудил меня остаться ночевать одной в доме. Это было так жутко! Но теперь ты здесь, и все хорошо! Я тебя не слишком сильно ударила?
Молодой человек состроил недовольную гримасу.
– Мою жизнь спасло только то, что стульчик оказался трухлявым, – проворчал он. – Не сердись, дорогая, но я должен вернуться в Лондон.