Убить Первого. Том 4

Фаатович Иван

Удар чудовищной силы угодил Эдвану прямо в живот, отдаваясь в каждой клеточке тела импульсом жуткой боли. Словно снаряд из огромной баллисты, он пролетел шагов сто, ударился в барьер, получил разряд от него, чудом избежал удара молнии сверху и врезался на дикой скорости в скалу неподалёку от тайного лаза у самого края стены. Рухнув на землю, он распластался на каменистой почве, лишь каким-то чудом не потеряв сознания. С огромным трудом нашёл в себе силы приподняться, попытался вдохнуть и дико закашлялся, сплюнув полный рот крови. Ему повезло, в очередной раз — на месте падения не оказалось шипов. Зато оказались твари.

Перед глазами всё плыло, в голове стоял жуткий звон, а живот и вовсе не

чувствовался. Почувствовав чьё-то приближение, он дёрнулся вверх и, увидев смутную тень перед собой, не думая ударил её молнией. Тварь, оказавшаяся айадом, упала обугленным трупом. Эдван ничего не слышал. Моргнув, он всё-таки сделал вдох. Стало чуточку легче. Выплюнуть наружу все внутренности, к счастью, уже не хотелось. Дрожа, он нащупал рядом копьё, которое чудом не выпустил из рук во время полёта и медленно, тяжело поднялся на ноги. И едва тут же не рухнул обратно, с трудом оставшись в сознании. Зрение немного сфокусировалось. К нему приближались три крупные твари, ростом ему по плечо в холке. Кажется, волки. С трудом подняв перед собой копьё, Лаут приготовился защищаться до последнего, однако, этого не потребовалось. Длинная стрела пробила тело ближайшей зверюги, прибивая её к земле и во все стороны тут же поплыло грязно-серое облако Слова Смерти. Громадный огненный шар взорвался перед носом у других волков, засверкали молнии, отгоняя их от раненого парня. Взглянув наверх, Эдван с облегчением заметил солдат на стене и, опираясь на копьё, поковылял в сторону лаза. Боец из него был уже никакой.

Дотронувшись до подсумка, Эдван сплюнул от досады. Все флаконы со снадобьями, даже самые прочные, разбились. Его всё ещё потряхивало, а каждая мышца отзывалась болью при движении. И всё же… всё же он сумел пережить удар мастера Моря. Всего один, правда, но тем не менее. Пластин доспеха на животе и нижней части груди просто не было, вместо них осталось лишь какое-то крошево на нитях и ремешках, к которым они раньше крепились, да расползающийся на лоскуты поддоспешник. К счастью, магические знаки под остатками верхних пластин, на спине и руках работали, постепенно возвращая ему силы и залечивая раны. Дрожащей рукой Эдван сорвал кусок одежды и вывел на потемневшем животе Слово Жизни. На большее времени не оставалось.

Миновав иллюзию, он с трудом отодвинул небольшой камень, под которым был скрыт лаз, поднял крышку и, спрятавшись между двумя валунами, принялся высматривать остатки отряда и молиться Творцу, чтобы у них получилось вернуться назад. У стены снова собрались твари. Они пришли на запах, но не могли прорваться через завесу иллюзии и просто погибали под ударами защитников крепости. Здесь воздушная завеса Царя обезьян не обеспечивала такой защиты, а потому любые талисманы, стрелы из арбалетов и прочие снаряды прекрасно достигали цели.

Через минуту наблюдения, когда Эдван уже начинал отчаиваться и едва не вырубился от нахлынувшей усталости прямо там, посреди камней, впереди показался Эгиль во главе остатков отряда. Под прикрытием защитников крепости, они бежали прямо к нему, отбиваясь от натиска тварей. Царя обезьян, к счастью, не было видно. Моргнув, Эдван стиснул зубы и схватился за валун, с трудом сохраняя равновесие — у него резко разболелась голова, а после он вновь согнулся в приступе жуткого кашля. Похоже, внутренние повреждения оказались куда сильнее, чем он думал, и Слово Жизни наконец до них добралось. Когда он вновь сумел связно думать и выглянул из-за камней, остатки отряда уже добрались до места. Из семи мастеров Озера выжили четверо. Учитывая Царя Обезьян, могло быть и хуже.

— Как вы смогли выбраться? — спросил Лаут, когда они спустились вниз и ждали, пока Эгиль надёжно закроет проход.

— Святой Кот… помог, — ответил ему воин с залитым кровью

лицом и невольно вздрогнул, — жуткое, поразительное существо. Никогда не видел такой страшной силы. Одно касание лапы… и всё. Твари просто перестают существовать, осыпаются прахом и трухой. Как… как древние кости.

— Он отбросил Царя Обезьян, когда тот чуть не убил Эгиля, перебил кучу зверья и позволил нам уйти, а потом снова скрылся в крепости, — пояснил другой мастер Озера, — если бы не он, мы бы точно погибли.

— Первый побери… этих чудищ. Чтоб я ещё раз, кха… ещё раз ввязался в драку с Морем! — проворчал Эгиль, держась за бок, — проклятые обезьяны с их тараном. Сражение только-только началось, а мы уже еле ноги двигаем.

— Ничего-ничего, — тяжело дыша, пробормотал Эдван, — сейчас… в лазарет. Немного подлатают, и назад… на стену.

— Если она к тому времени ещё будет стоять, — невесело ответил боец сзади.

— Поговори мне тут, — рыкнул на него Эгиль и, больше для себя, чем для товарищей, добавил, — мы выстоим. Обязательно.

Глава 102. Сила Жизни

Марис сидел на скале, спрятавшись за небольшим каменным выступом, и изо всех сил старался не смотреть наверх. Не зная, куда деть руки, он то и дело поправлял рукав куртки, шнурки на доспехе, и время от времени неосознанно пытался нащупать древко копья рядом с собой, после чего вспоминал, что копья все остались в крепости и, чертыхнувшись, хватался за рукоять фамильного меча. От нервного напряжения пальцы слегка покалывало, а ладони дрожали, да и сам Марис был весь дёрганный, чем изрядно раздражал всех остальных бойцов в отряде. Особенно сильно глаз дёргался у Басира, который сидел прямо напротив него, притаившись в щели между крутыми скалами. Ему, как и Самиру, выпала честь остаться вместе со старейшиной на Перевале Тысячи Гроз.

Кошачий воин тоже старался не смотреть вверх, но при этом был полностью собран и не отрывал взгляда от узкой горной тропинки, которую им поручили охранять. В лапах кота был небольшой талисман отвода грома. Марис имел при себе точно такой же, но всё равно боялся поймать шальную молнию. Уж слишком низко над головой висели чернильно-чёрные тучи, между которыми постоянно мелькали крохотные вспышки разрядов. Сила Бури ощущалась здесь невероятно сильно, вселяя уверенность в души своих адептов и угрожая смертью любому, кто им не являлся. И Марис ощущал это особенно остро. Воспоминания о походе в настоящее грозовое ущелье, когда он на волосок разминулся со смертью, сейчас были свежи, как никогда. Ему было стыдно признаться даже самому себе, но с тех самых пор, где-то в глубине души, он начал бояться силы Бури. Для него она была чужой, враждебной. И сейчас, когда до тяжелых туч можно было допрыгнуть, этот страх усилился многократно, наложившись на общую тревожность, плохие предчувствия и дурное настроение.

Меж тем, время шло, а твари всё не появлялись. Узкая горная тропа в окружении отвесных скал была пуста, ловушки, установленные мастерами начертания вдалеке оставались нетронуты. Зародилась робкая надежда, что твари решили бить все в лоб и не стали искать обходные пути, но не прошло и десятка минут, как эта надежда разлетелась вдребезги. Грохот разрывающихся ловушек эхом пронёсся по горам, не оглушив Мариса лишь потому, что шлем защищал его от излишне громкого шума. Басир навострил уши, покрутил ими в разные стороны и, оглянувшись на командира отряда, указал рукой на север. Битва началась на соседней тропе, более удобной для восхождения. Вдруг, небо вздрогнуло. Загудели от грома тучи, несколько молний ударило прямо в гору над ними, заставив Мариса невольно вжаться в скалу, у которой он сидел. Ветер донёс чей-то рёв. И рёв этот нёс столь жуткую и мощную атру, что вздрогнули все в отряде.