Убит по собственному желанию
Шрифт:
Колодников посмотрел на часы.
— Ну что ж, значит надо снова поговорить с Колей Никифоровым. Юрий, там сегодня Ольга должна допрашивать этого Никифорова. Мне некогда, сейчас в одиннадцать нас снова всех Петухов собирает. Съезди, объясни ей ситуацию с мотоциклом, пусть поспрашивает и про него. Только осторожно, если это он пристукнул Касатика, то пойдет в полную несознанку по всем вопросам. Откажется тогда и от своих прежних показаний по Васильевой.
— Хорошо, сделаем.
На обратном пути они увидели идущего с ними в одном направлении Фортуну.
—
— Так точно.
— Садись, подвезем.
Фортуна обрадовался так, словно второй раз за день нашел кошелек с деньгами.
— Вот мне сегодня везет, а! Уже два раза подвезли! А то бывает, топаешь, топаешь целую неделю, и хоть бы кто на машине подкинул.
— Ну, что там у тебя с этим Шульгиным? — Спросил Колодников.
— Плохо, Андрей Викторович. Соседи говорят уже с месяц как нету его. С работы за ним приходили, искали — бесполезно.
Мазуров неприятно поразился.
— Месяц? Это точно?
Фортуна подтвердил.
— Приблизительно месяц.
— И соседи до этих пор не заявляли о пропаже? Странно.
— Да что вы! Они там живут две семьи в трехкомнатной квартире, сосед этот, Шульгин, парень беспокойный, по пьянке гонял их не раз, так что они сейчас отдыхают от такой радости. Для них этот месяц — как отпуск на Богамах. Они бы и год молчали, только бы его никто не искал и его не было.
— Хреново, — подвел итог Мазуров.
— Почему хреново? — Не понял Фортуна. Мазуров пояснил.
— Потому что если твой Шульгин пропал, то искать его будем мы с Юркой.
— Высадите меня рядом с прокуратурой, — попросил Астафьев. — Я часов до двух там буду, раньше не освобожусь.
— Да ладно! Так и скажи, что с Ольгой хочешь побольше побыть! — Поддел Колодников, и они поехали дальше. Мазуров поставил себе задачу сам:
— Так, а мне тогда значит, надо порасспрашивать про мотоцикл близнецов. Не может быть, чтобы они ничего про него не знали.
Глава 7
Кабинет для допросов в здании изолятора временного содержания соорудили не очень большой, так что они сидели как в хорошей компании за одним праздничным столом: следователь прокуратуры Ольга Малиновская, напротив Николай Никифоров, с торца наблюдал за допросом Юрий Астафьев.
— Да не верю я в эту вашу судебную справедливость! — Никифоров даже вспотел от злости, по лбу его тек пот. — Отца моего этот козел Виталик убил, и еще так сделал, что будто отец мой на него напал! Отец, от которого там одна кожа да кости осталась! И этот… бугай каратист! Я сейчас жалею только об одном: что я тетю Аню сдуру запорол, а не этого козла Синицина. С него надо было начинать! Его грохнуть надо было, его, и ту суку в черной мантии, что его оправдала. Вот в кого нож надо было втыкать, а лучше бы из автомата положить обоих!
— Так вы не признаете себя виновным в убийстве Анны Васильевой? — Спросила Малиновская. Астафьев невольно залюбовался ей. Ольга, вот такая, строгая,
Никифорова словно потушили.
— Почему, признаю, куда деваться. Раз сделал, то буду отвечать. Давайте вашу бумагу. Где там надо подписывать?
Он везде расписался, отдал бумагу обратно. Малиновская, рассмотрев подписанную Николаем бумагу, кивнула головой, и сложила ее в папку. Потом она посмотрела на Астафьева, и чуть кивнула головой.
— Так, это очень хорошо, что вы сразу признали свою вину, это вам зачтется, — начал Астафьев. — Теперь другой вопрос, не имеющий к этому делу отношения, но весьма важный для другого дела. Откуда у вас в гараже появился мотоцикл "Иж"-"Планета" 5 с госномером УНС 10–64?
Никифоров ответил просто, без напряга.
— Нашел.
Такого ответа не ожидали ни Юрий, ни Ольга.
— Как это — нашел? — Спросил Астафьев. — Как монету, как кошелек нашел?
Николай кивнул головой.
— Да, примерно так и нашел. В Лугах я нашел этот мотоцикл. Поехали на рыбалку с братовьями недели три назад, смотрим — мотоцикл стоит. Видно, что мужик с дороги съехал, но не спрятал. Через два дня едем обратно — он все стоит. В бак заглянули — бензин есть, завели — тачка на ходу. Посигналили — никто не отзывается. На всякий случай оттащили его в сторону, закидали камышами. Через неделю снова на рыбалку поехали — он все стоит. Мы подумали, может, водила утонул, или, там, угнали его. Тогда мы его и забрали. Чего добру пропадать, ржаветь там.
Астафьев в эту версию не поверил.
— Забрали! Молодцы. Слово-то нашел, какое интересное. Вы же его спрятали, вот его хозяин и не нашел.
Никифоров отмахнулся.
— Да нет, тот, кто его там оставил, он бы его нашел. Мы у своих рыбаков да охотников в лугах не шакалим, там за такие дела голову оторвут, и хрен кто твой труп потом найдет. Мы его в двух метрах от дороги камышами нарезанными прикрыли. Потом пригнали домой. Что с ним делать? У нас же самих три мотоцикла, куда нам еще четвертый? Я хотел его на запчасти разобрать, уже цилиндр свинтил, коробкой занялся, а тут с теткой эта байда случилась. Те мотики, что на ходу, в старом гараже остались, не подступиться. Давай я его по новой собирать, хотел на нем в Луга рвануть, да не успел. А что, этот байк в угоне?
Астафьев просветил невольного свидетеля.
— Да нет, не в угоне. Хозяин его "в угоне". Пропал в Лугах примерно в то же самое время, как вы нашли его мотоцикл.
У Никифорова как-то сразу изменилось выражение лица.
— Ах, вот оно что…
— Вы можете нам показать то место, где нашли мотоцикл? — Спросил Юрий.
— Конечно. Это чуть левей Гнилого, ближе к Россоши. Там дорога очень плохая, городские туда даже на внедорожниках не суются. Там можно или на мотоцикле одиночке проехать, или на «Ниве». А после дождя там и на Уазике не проедешь. Так что не каждый туда сунется, да и не все про ту дорогу знают.