Шрифт:
Пролог
Сентябрь в этом году был по-особенному приятен, тих, безветрен. Несмотря на то, что солнце село и давно перевалило за девять вечера, холода совсем не ощущалось. Скачко даже не пришлось включать в салоне печку, и в короткой рубашке и летней форменной курточке было достаточно тепло.
Они с напарником, сержантом Бутенковым, сидели в служебной машине и ждали десяти часов вечера, когда наконец можно будет сняться с поста и отправиться со спокойной душой домой на отдых.
Сегодняшнее
Оставалось каких-то сорок — сорок пять минут. Сорок — сорок пять минут, и они будут дома — в тепле, сытости и уюте. А пока они здесь, по салону плывет и медленно растекается по всем углам тихая мелодия, Скачко отрешенно смотрит в окно на пламенеющий на горизонте закат и думает ни о чем.
Какие-то мысли из ниоткуда лезли в голову, складывались в какие-то слова, потом перемешивались и тут же где-то растворялись, не оставляя после себя и следа.
Машина стояла на взгорке, носом упираясь к шоссе, а справа, за переездом, их небольшой городок утопал в разноцветной гирлянде огней.
Это был один из самых удачных для гаишников постов. В этом месте кончался город и была развилка, один рукав которой уходил на трассу, а другой через тридцать с небольшим метров терялся в густых зарослях терновника и кленов.
Оттуда частенько выскакивал какой-нибудь бесшабашный лихач и тут же становился для них легкой добычей. Но вот уже почти полтора часа они сидят здесь, но никакого лихача так и не увидели. Как будто их и не было вообще.
— Чем будешь завтра заниматься? — спросил от нечего делать Бутенков.
Он полулежал сбоку Скачко, глубоко надвинув на глаза фуражку и сложив пухлые огромные ладони с переплетенными на неохватном животе пальцами.
— С утра заеду работу, чиркну пару бумажек, — ответил Скачко, не сводя глаз с дороги, — а потом, наверное, съезжу на пруд, порыбачу: жена все равно до пяти просидит на работе.
— Не поздновато ли будет для рыбалки-то? — спросил, как будто подлавливая его на чем-то важном, Бутенков, хотя и знал, что как рыбак Скачко — мужик отменный.
— Поздновато, конечно, но что поделаешь? — с сожалением ответил Скачко. — Если не оформлю вовремя карточки, с меня Рогозин потом не слезет, ты ж его знаешь.
В эфире опять раздалась беспрерывная трель балаболки-ведущей.
Как всякий истинный гаишник, тяжелый на подъем и на язык, Скачко каждый раз удивлялся, как можно так быстро и безостановочно лопотать. Он бы за это время и фразы не сложил, а эта сорока трещит и трещит, трещит и трещит. Правду в народе говорят — язык без костей.
Бутенков открыл глаза и сдвинул фуражку на лоб.
— Да, эт-точно, Рогозин не слезет.
— Не замечал, — потянулся к прибору Скачко. — Вроде нормально все было.
Он включил радар, направил его на город. Тот начал улавливать какие-то сигналы со стороны квартала.
— Как будто ничего, работает.
Бутенков с сомнением пожал плечами.
— Не знаю, я несколько раз замечал, что он тормозит.
— Все может быть. Технике-то сколько лет? И не захочешь, начнешь тормозить.
Вдруг показания прибора стали резко возрастать.
— Что за черт! — недовольно выругался Скачко и машинально посмотрел на дорогу. Навстречу им на огромной скорости неслись темные «Жигули». Даже переезд они проскочили, ни на минуту не снижая скорости.
Когда «Жигули» промчались мимо их машины, Скачко успел заметить за рулем женщину. Так, во всяком случае, ему показалось. Как в стоп-кадре. И еще показалось, что женщина как-то нагло и ехидно улыбалась.
— Ты гляди, — невольно вырвалось у него, — баба за рулем. Вот сучка!
Возмущению его не было предела. Еще бы! Скачко в городе слыл самым придирчивым инспектором. Все водители для него были потенциальными нарушителями. Он не прощал им ни ухмылки в свой адрес, ни косого взгляда, а уж такого нахальства, как превышение скорости, да еще бабой (!) — и подавно.
Недолго думая, Скачко завел машину и выехал на шоссе.
— Нет, от меня так просто не уйдешь, голyба! — не скрывая раздражения, процедил он сквозь зубы и поддал газу.
Взбодрился и Бутенков: беспардонность нарушителя возмутила и его. Он подтянул на руках вверх свое тучное тело и весь сосредоточился на стремительно уносящемся от них вдаль автомобиле.
Скачко свое дело знал и постарался выжать из машины все, что можно. И хотя техника оставляла желать лучшего, минут через пять они все-таки догнали те «Жигули».
Теперь они шли где-то около восьмидесяти километров в час, и невооруженным взглядом было видно, что нарушительница сбросила скорость. Может, услышала вой сирены или заметил яркие огни мигалки?
— Ага! Испугалась, сучка! — обрадовался Скачко и еще больше поддал газу. Но только приблизился к «Жигулям» нарушителя метра на три, как они тут же снова набрали скорость и стали быстро отрываться от них.
— Да ты смотри! — возмутился такой бесцеремонностью Бутенков. — Она что, пьяна? Решила поиграть с нами? Ну-ка, Семеныч, поднажми, нагоним стерву. Никуда она от нас не денется.
Они вырвались на трассу. Хорошо, в это время она была почти пуста, и ничто не мешало ни водителю «Жигулей», ни милиционерам гнать машины беспрепятственно. За окном то и дело стремительно проносились деревья и быстро исчезали позади.