Убить Вестника
Шрифт:
— Правильное решение.
Сука, сука, сука! Я сделал всё что мог, разбил голову об деревянную стенку, а теплая кровь из раненой руки залила днище сундука. Кровь? В голове тут же появился отчаянный план. Надеюсь, он меня не прикончит. Собираю всю ману и пытаюсь направить её на самоизлечение.
Внимание! Попытка нарушить Клятву Целителя!
Вам нанесен урон 2
Вам
Из носа потекла кровь. Уши заложило. Мана клубилась внутри сундука и грозила раздавить, словно я нырнул слишком, слишком глубоко.
— Умнууууу! — Мычу я и из последних сил выталкиваю манну через небольшое отверстие в ящике, проделанное копьем. Прогремел беззвучный взрыв.
Вам нанесен урон 10
Внимание! Критически низкий уровень здоровья!
Внимание! Вы получили Магическое истощение (Регенерация маны снижена в 20 раз)
Прихожу в себя, звон в ушах слегка улегся, а вот звон на улице…
— Ты пожалеешь об этом! Я, Кан, клянусь, что вырежу всю твою семью у тебя на глазах! Но сперва трахну жену и дочь!
— З…атнись… — Капитан тяжело дышал, судя по всему, ему тяжело приходилось. Могу его понять, очень уж крутой боец этот Кан.
— Аааа! Моя рука! — Раздалось вдали.
— Ричард! Решетку!
— Получай, щука! Шдохни!
— Бляяяя!
Лязг железа, грохот опустившейся решетки, стоны раненых и предсмертный хрип — всё это перекрыл громогласный крик.
— Именем инквизиции! Сложите оружие!
— Быки! Прикройте!
— Берите их живыми. Наши костры давно не пылали!
Шипение. Гул. Крики.
Что-то тяжелое упало на ящик и тут же рядом со мной вонзился меч, лишь на сантиметр разминувшись с коленом. Повезло. У него было куда больше шансов попасть по мне, чем промазать. По клинку теплой струйкой потекла кровь, пачкая мне штаны.
— Шу…ка…
— Я же сказал, твоя участь предрешена. — Совсем рядом прошептал голос.
— Вы не слышали моего приказа, капитан? Я сказал брать живыми!
— Он сопротивлялся, ваше превосходительство.
Меч выскальзывает из ящика, но я успеваю перерезать об него веревки на руках и вытащить кляп. Судя по звукам, бой окончен. Но вот вылезать мне отсюда что-то уже не хочется…
— Откройте его. Аккуратно!
Удар. Мир переворачивается и я выпадаю на волю, прямо на теплый труп зэка. Глаза слезятся от яркого света.
Передо мной стоят трое, стражник с топором в руках, усталый капитан, чьи доспехи выглядели так, словно пьяный сварщик водил по ним электродами и рослый, суровый мужик в темно-красной рясе, подпоясанный золотистым ремнем, на котором висела внушительная, серебряная булава в форме креста. Инквизитор. Позади них стражники вязали сдавшихся быков. У одного не хватало руки. Я обернулся в сторону ворот. Кан сбежал, каким-то образом переплавив железную решетку донжона. С толстенных, раскаленных докрасна прутьев, еще капал жидкий металл.
За спиной послышались тяжелые шаги и шелест рясы.
— Хэ-хэ-хэ! — Зловеще рассмеялся инквизитор. — А я-то думал, откуда же здесь так невыносимо воняет магией? Вот мы и встретились лицом к лицу, Нагибатор… Взять его!
Интерлюдия (4)
Натанэль не владел искусством некромагии, но даже он чувствовал на губах терпкие эманации крови и смерти.
< image l:href="#"/>Здесь, в вырытых под Стоунхенджем катакомбах, развернулась настоящая фабрика по переработке жизней короткоухих в ману. По иронии судьбы эльфские исследователи взяли за основу людские механизмы, их же мясоперерабатывающих фабрик. Конвейерная лента непрерывно везла распятых, парализованных магией людей от одного эльфа, к другому. Мастера клинка распарывали тела, словно рыбу, изящными и выверенными движениями, отсекали лишнее и вскрывали вены. Надрез должны были принести наивысшие страдания и выпустить максимум крови, но так, чтобы жертва дожила до последнего этапа.
Мастера крови пропускали сырую силу через себя, перерабатывали и перенаправляли к ритуальным кругам. Стоящие чуть поодаль Мастера смерти тем же образом перерабатывали муки беспомощных жертв. Лишь когда истерзанная и почти обескровленная жертва пребывала к ним, они вырезали последний важный орган — еще живое сердце, после чего конвейер увозил труп дальше и сбрасывал в яму. Уже там останки пожирало плотоядное растение, чьи семена переправили в этот мир с огромным трудом. Но и его участь была незавидна — обожравшийся монстр будет заживо сожжен, чтобы вся его сила послужила на благо ритуала.
Процесс был кровавым, неприятным, но необходимым. К сожалению, в этом мире, где с маной наблюдался огромный дефицит — попросту невозможно было как-то иначе набрать нужное количество для ритуала переноса. Даже Стоунхендж — сильнейшее место силы планеты, за миллионы лет не смогло бы перенести хотя бы песчинку в соседний мир.
Даже сейчас, выбор этого места для ритуала имел лишь одну цель — в случае прорыва пространственной энергии, сквозь изолированное место ритуала, Стоунхендж имел шанс смазать всплеск энергии, не дать Cистеме её засечь. Ведь что-что, а прорыв между мирами ни в коем случае не должен быть зафиксирован модераторами Системы.