Убить волка
Шрифт:
Невероятное морское сражение продлилось до самого рассвета. Хотя имевшиеся у Запада богатые запасы оружия и боеприпасов еще не иссякли, их строй по большей части был нарушен. Верховный понтифик усвоил урок — в бою Гу Юнь может быть коварен и любит менять тактику. Он умерил свой гнев и пришел к выводу, что им остается лишь временно отступить, и ждать подходящей возможности для новой атаки.
Тогда Гу Юнь вздохнул с облегчением и хриплым голосом приказал:
— Погоняйтесь за ними немного, но только для виду. Не ввязывайтесь в бой.
Не прими флот Запада решение отступить,
— Во главе армии противника стоит старик, проявляющий осторожность и осмотрительность. Его сложно обхитрить, но его чрезмерная осторожность — это недостаток. Если бы нам сегодня противостояло беспощадное животное вроде генерала Хэ Жунхуэя из Черного Железного Лагеря, все было бы совсем иначе. Даже если бы я подорвал его флагманское судно, он бы угнал лодку и приплыл сюда, желая меня прикончить. Тогда нам пришлось бы несладко, — пробормотал Гу Юнь и непроизвольно потер глаза. Зрение помутнело, но в горячке боя он этого не заметил. Сейчас до него дошло, что пришла пора выпить лекарство. Он улыбнулся Яо Чжэню, который еще не успел прийти в себя, и приказал: — Плывите назад!
Даже в маршальском шатре Гу Юнь не мог позволить себе расслабиться. Он собирался написать срочное военное донесение для императорского двора. Кроме того, нужно было лучше подготовиться к войне, чтобы избежать в дальнейшем проблем с нехваткой снабжения, но для начала он приказал приготовить ему миску лекарства. Дожидаясь, пока оно подействует, он развел чернила и стал думать, как в следующий раз подольше продержаться против флота Запада. При падении на корабле Гу Юнь сильно ударился спиной и затылком и образовался огромный синяк. Теперь это место обожгло острой болью. Руки задрожали, он выронил точильный камень.
Гу Юнь сжал зубы, схватился за стол и ждал, пока отпустит.
Но ему стало только хуже и это продолжалось целый час. Лишь когда спина от холодного пота промокла насквозь, боль притупилась и начала постепенно отступать.
Тогда Гу Юнь понял, что столкнулся с крайне серьезной проблемой.
Хотя лекарство должно было подействовать, ни зрение, ни слух так к нему и не вернулись.
Примечания:
1. Чжунцюцзе, или праздник середины осени в Китае (кит. упр. ???, пиньинь: zhongqiujie) еще известен под названием праздника Лунной лепешки. Празднуется он 15 числа 8 месяца согласно Лунному календарю. Несмотря на то, что это событие уходит корнями в древность, Чжунцюцзе до сих пор является официальным выходным в Китае. В праздник середины осени китайские семьи собираются за семейным столом, обязательно накрытым на улице, любуются Луной, ведь в этот день она ярче и больше всего и радуются окончанию сельскохозяйственных работ.
2. ??
– abi - (санскр. Avici) будд. ад вечных мучений (последняя из 8 ступеней горячего ада, где грешник обречён на вечно повторяющиеся перерождения
Глава 119 «Любовная тоска»
____
«Давно не виделись, ужасно соскучился»
____
Сердце Гу Юня пропустило удар, когда на него снизошло внезапное озарение. Он опустил голову и бросил ошеломлённый взгляд на расплывающуюся перед глазами миску из-под лекарства.
Гу Юнь не поддался панике. Он знал, однажды удача изменит ему, но принять это было гораздо сложнее, чем он думал. Все понимают, что рано или поздно с ними может приключиться несчастье, но подавляющее большинство не готовы c этим смириться.
Внезапно напавший на Великую Лян противник отступил перед лянцзянским гарнизоном, но до сих пор на всю округу пронзительно выл сигнал тревоги. Пронзительный свист разносился по всей округе. Гу Юнь едва его различал — больше напоминало отдаленный плач.
Мир вокруг был нечеток и тих. Черная тушь и белый лист бумаги превратились в два размытых пятна.
Гу Юнь ненадолго замер за столом, после чего потянулся и крепко сжал четки, подаренные покойным императором. Гу Юнь постоянно мотался по стране и несколько лет проторчал на границе, где с ним неизбежно что-то случалось. Хотя нитка несколько раз рвалась, ему всегда удавалось собрать четки обратно. Он трижды нанизывал бусины на новую основу, ни одна не потерялась. Словно клубы прохладного водяного пара, они обвивали его запястье.
...Как будто человек, подаривший ему столько любви и горя, действительно присматривал за ним с небес.
Поперебирав немного деревянные бусины, Гу Юнь наконец пришел в себя.
Он не стал никого звать, а на ощупь надел на переносицу монокль, который носил при необходимости. Он сжал пальцы и легонько ударил по миске из-под лекарства — так, чтобы она треснула. Затем Гу Юнь собрал осколки и смел их в угол, поближе к стене. После чего он с невозмутимым видом сел писать донесение для императора, чтобы передать его гонцу.
Следом за гонцом вошел Яо Чжэнь. Увидев монокль на переносице Гу Юня, он вытаращил глаза и озадаченно спросил:
— А? Великий маршал еще не принял лекарство?
Гу Юнь великолепно читал по губам, поэтому как ни в чем не бывало ответил ему:
— По неосторожности я разбил миску. Забудь, новое можно не готовить. Не беспокойся. Если я вдруг совсем ослепну, все равно разберусь с иностранцами.
Яо Чжэнь заметил в углу осколки фарфора. Хотя он догадывался, что дело нечисто, при всем желании ему трудно было узнать правду.
— Боюсь, что после внезапной атаки врага в столице грядут перемены.
— М-м-м, — протянул Гу Юнь вместо ответа и распорядился: — Прошу брата Чжунцзэ отправить срочное сообщение в северный гарнизон. Пусть Шэнь Цзипин поскорее приедет в Лянцзян. Хочу перегруппировать все наши приграничные гарнизоны, а Чэнь...
Гу Юнь неожиданно осекся.
— Кто? — с любопытством переспросил его Яо Чжэнь.
— Никто. — Гу Юнь покачал головой. — Ступай.
Только Чэнь Цинсюй могла избавить Чан Гэна от Кости Нечистоты. Гу Юню не хотелось лишний раз ее беспокоить.