Убить Зону!
Шрифт:
– Так просто!
– изумился Олег.
– Просто?! Да мы год корячились, чтобы разведать эту лазейку!
– Шрамм запыхтел от возмущения как перегретый чайник.
– Щас как дам по загривку. Просто!
– Ладно, проехали, - примирительно сказал Олег.
– А что с сектантами? Они разве не охраняют штольню?
– Охраняют. Пост сектантов оборудован у выхода из штольни. А выход из коллектора в штольню они заварили и решили, что этого будет достаточно. Пацаны забыли вот про это
Шрамм вынул из рюкзака прут наподобие сварочного электрода, только раза в три толще.
– Это термит. При горении даёт температуру в две с половиной тысячи градусов и прожигает сантиметровую
– А если сектанты что-то учуют?
– Тогда, док, я займусь фугасом, а ты тем временем будешь героически держать оборону в штольне. Я понимаю, солдат из тебя всё равно, что конь из ишака, но это не страшно. Жить захочешь - будешь драться как герой-панфиловец.
– Кому понадобилось уничтожать Монолит?
– спросил Олег.
Уничтожение полумифического артефакта казалось ему совершенно бессмысленной затеей.
– Не просто Монолит, а Машину Желаний!
– Шрамм многозначительно поднял палец.
– Эта штука, чёрт её побери, действительно исполняет желания. Поэтому-то, её необходимо уничтожить.
– Зачем?
Шрамм сложил и спрятал карту.
– Понимаешь, Олег, к Монолиту идут за простыми вещами. Большинству нужны деньги. Некоторые идут за исцелением для себя или кого-то из близких. И совсем уж редко отправляются за большой и светлой любовью. Всё это вполне безобидно и может быть, даже полезно. Но! Зона на Диснейленд. На пути к Монолиту человек может умереть тысячью разными мучительными способами. Он теряет друзей, проходит участки, где от радиации светятся камни. Он изменяется. К Монолиту приходит не прежний пацан, душа компании и рубаха-парень, а смертельно больной психопат, успевший позабыть, чего ради он пошёл в Зону. И изливает на Монолит свои кошмары. А Монолит, тупая машина, всё это пытается воплотить. Вот тогда всем становится по-настоящему страшно.
Шрамм замолчал, переводя дух.
– Дальше слушать будешь?
Олег кивнул.
– Тебе не приходило в голову, почему за последние годы происходит так много необъяснимых катастроф? Был случай: В Донецке выгорела угольная шахта, погибла почти вся смена. Оказалось, один неплохой сталкер ненавидел свою бывшую работу больше жизни. И, таки, воплотил мечту. Сам сдох у подножия Монолита, но шахте отомстил. Я уверен, он собирался просить что-то банальное, деньжат побольше, или недвижимость в тёплых краях. Но Монолит слышит не сказанное вслух, а крик души. Ты представляешь, что будет, если к нему прорвётся человек, испытывающий патологическую ненависть к какой-нибудь стране? Например, к России? Самойлов, что ты на это скажешь? У тебя же российское гражданство. Или ты считаешь себя космополитом и тебе всё равно, где жить?
– Я считаю могущество Монолита сильно преувеличенным, - ответил Олег.
– Более того, я не вижу связи между сумасшедшим сталкером, Монолитом и пожаром на шахте. Думаю, в шахте без Монолита было чему гореть. И вообще, Монолит суть есть артефакт легендарный, следовательно, не существующий.
– Слушай, ты!
– вспылил шеф.
– Кто тебе позволил думать? У нас контракт и мы его выполним. Понял?
– Понял, - спокойно ответил Олег. Про себя он прикидывал, как безопасней будет свалить к периметру.
– Могу я узнать, кто заказчик?
– Общество разгневанных мужчин. Подрыв Монолита нам заказали люди, попавшие под раздачу, когда один сталкер реализовал свою безумную мечту. Остальное тебе знать не обязательно.
– Почему саркофаг с Монолитом нельзя разбомбить с воздуха?
– спросил Олег.
– Это не так то просто, - ответил Шрамм. Он застегнул вьюк с фугасом и присел на лавку.
– Аномалии прикрывают саркофаг от ударов с воздуха. Ты же видел, что
– А ты этого не боишься?
– Большая часть пыли осядет в пределах заражённой территории, - пояснил Шрамм.
– Люди там не живут. Я имею в виду нормальных людей, а не типчиков вроде Шершнёва, - тут же поправился он.
– Остальное ветер рассеет на большой территории, как во время первой Чернобыльской катастрофы. Конечно, уровень радиации вырастет по всей Европе, но не до критических величин. И потом, разве может быть хуже, чем сейчас.
Олег вспомнил тёмные фигуры живых мертвецов у элеватора. Хуже некуда!
– Как ты думаешь, Зона исчезнет, если уничтожить Монолит?
– спросил Олег.
– Не знаю. Радиация точно никуда не денется. И мутанты, разумеется. А аномалии..., - Шрамм пожал плечами.
– Вскрытие покажет, как говорят добрые доктора. Тебе главное помнить: При любом раскладе контракт остаётся в силе. Завтра дойдём до Отшельника, оставим у него Яцека и двинем к АЭС. Спи, я покараулю.
Олег прилёг на лавку. Несмотря на усталость, сон не приходил. Врачу было страшно. Только тот, кто ночевал в Зоне, постиг чувство настоящего страха. Это не испуг от близкого разрыва гранаты. И не напускной страх, который испытывает ребёнок, сжавшийся под одеялом после страшной сказки. Здесь всё, что мерещилось спутанному сознанию, могло стать роковой реальностью в любой момент. И тень, скользящая вдоль борта могла обернуться настоящим монстром. Первобытный страх перед невидимой и неизвестной угрозой надвигался как ночь, он леденил душу, заставляя вспоминать полузабытые молитвы и крепче сжимать оружие, лишь бы дожить до рассвета и не обнаружить себя в луже остывающей крови.
Олег прислушивался к звукам, доносящимся сквозь тонкую обшивку самолёта. Ночная Зона жила своей жизнью. Чьи-то коготки скребли по металлу, кто-то большой чесал загривок о борт. Из леса донёсся отчаянный рёв. Судя по рёву и звукам борьбы совсем рядом пытались сожрать очень крупного и живучего зверя. И этот зверь отчаянно сопротивлялся, не желая включаться в пищевую цепочку Зоны.
Самолёт слегка качнулся, когда кто-то очень тяжёлый вскарабкался на опущенное к земле крыло. Слышно было, как похрустывает и проминается обшивка под ногами гиганта. Олег глянул на Шрамма. В темноте немца не было видно, только вспыхивал огонёк сигареты. Вдруг огонёк описал дугу и рассыпался искрами, ударившись о борт. В темноте отчётливо щёлкнул предохранитель автомата. Понятно без слов. Олег взял в руки винтовку. На ощупь он сдвинул флажок предохранителя и прицелился в сторону невидимого верхолаза.
Шаги стихли. Снаружи не доносилось ни звука, словно монстр распугал всё зверьё в округе. Олег пытался сообразить, кто же в Полесье может быть настолько огромен, чтобы вот так раскачать многотонный самолет. Лось? Медведь? Мамонт?
Шаги раздались снова. Монстр шёл по фюзеляжу от крыла в сторону носа. Опять остановился, будто прислушиваясь. Вдруг раздался скрежет раздираемого металла. Монстр ломился внутрь. Обшивка не выдержала, разошлась металлическими лохмотьями, и чудовище провалилось внутрь, прямо в лужу "ведьминого студня". От удара аномалия вспыхнула ярче, озарив грузовую кабину, "студень" блестящими ртутными шариками брызнул во все стороны.