Убить зверя
Шрифт:
Он взбежал по ступеням наверх на одном дыхании. Но едва майор оказался в коридорчике, как раздался такой грохот, будто стреляли из пушки. Его спасло чудо: он в это время чисто инстинктивно пригнулся и весь заряд картечи из двустволки ударил кучно, но над головой. Похоже, стрелок был или неопытный, или испугался. Клевахин не успел рассмотреть, кто стреляет, так как ему был виден лишь силуэт бандита.
Майор вогнал в него для верности две пули – словно в мишень.
Больше в доме никого не было. Клевахин не стал осматривать его более тщательно, лишь еще раз спустился в подвал, чтобы забрать из кармана Бабуина ключи
Он гнал "опель" как сумасшедший. Одна мысль билась в какой-то хмельной голове – Елизавета… Лизавета…
Лиза… Скорее!!!
На окраине города майор купил жетонов и, разыскав ближайший телефон-автомат, начал названивать Балагуле. Он не мог сейчас действовать официально – ему нужно было сначала вывести из-под удара Елизавету. Клевахин не хотел, чтобы она фигурировала в предстоящих крупных разбирательствах. А что это будет именно так, он совершенно не сомневался. И чем они закончатся – для него в первую очередь – можно было только гадать.
Ну где же этот сукин сын!? Балагула, твою мать, отзовись!
– Кто? – голос хриплый и вялый, будто спросонку.
– Приезжай… – майор назвал место встречи. – Немедленно!
– Неужто опять заварушка, наподобие той, что случилась с вами в Чулимихе?
– Гораздо хуже. Между прочим, твоя голова тоже шатается. Приедешь – объясню. Извини, не телефонный разговор. Быстрее, Никита!
– Понял, – голос Балагулы стал тверже. – Людей брать?
– Самых лучших и надежных.
– Заметано. Лечу…
– Только меня они не должны видеть.
– О чем базар…
То, что задумал Клевахин, попахивало авантюризмом и откровенной уголовщиной – он хотел взять штурмом дом Джангирова, что ему одному было явно не по силам. Майор, конечно, отдавал себе отчет, на что замахивается и чем ему грозит такое самоуправство, но иного выбора просто не существовало – ради Елизаветы он готов был пойти на что угодно. С годами страсти поутихли, а уход жены и вовсе погрузил его в состояние, хорошо знакомое многим разведенным мужчинам. Он не то чтобы стал совсем безразличным к женщинам, но стал относиться к ним достаточно прохладно, с опаской, и не без некоторой доли цинизма.
Душевные раны заживают гораздо дольше телесных, особенно у натур замкнутых и скрытных, которые не могут развеять свою меланхолию многочисленными сексуальными контактами. Обида на слабый пол нетнет, да и прорвется в самый неподходящий момент, и тогда никакие соображения и разумные доводы не могут вернуть душевное равновесие и способность к взаимопониманию с партнершей. Клевахин пробовал начать все сначала, но то ли кандидатуры ему не попадались подходящие, то ли вся проблема заключалась в его неприятии женщины как таковой, со всеми ее достоинствами и недостатками.
Другое дело Лизавета. Она была сама чистота и непосредственность. Конечно, девушка выросла
Балагула, выслушав Клевахина, молчал минут пять. На это раз майор не утаил от него информацию, полученную от Лизаветы. Особенно касаемо списка "клиентов", посещающих тайные сатанинские мессы как в доме Джангирова, так и на кладбище.
– Зря… – наконец хмуро буркнул Балагула. – Зря вы не рассказали мне все это раньше…
– Знал бы, где упадешь… – Клевахин тяжело вздохнул. – Сейчас мы стоим перед железным фактом. От него уже никуда не денешься. Джангиров представляет большую опасность не только для меня, но и для всей вашей шарашки.
– И какой вы сделали вывод?
– Немедленно раздавить эту гадину в его гнезде. Подчеркиваю – немедленно.
– Почему такая спешка? Дело серьезное, нужно все хорошо обдумать.
– Поздно, Маня, пить боржом, уже почки отвалились. Если Джангиров почует опасность, от вас только перья полетят. Я уже не говорю о себе. У него такая "крыша", что выдержит даже падение метеорита.
Сначала нужно срубить этого ублюдка под корень, а потом будет видно. Как говаривал некий вождь, нет человека – нет проблемы.
– Не нравится мне такой вариант. Я должен обсудить…
– Никита, не заставляй меня думать, что ты стал тупым. Базуль не вечен, и его "трон" вскоре может освободиться. Я уверен, что в доме Джангирова хранится какая-то компра на участников сатанинских сборищ. Уверен! Он должен – нет, просто обязан! – иметь надежный инструмент, чтобы держать всю эту братию в узде. Те, которые за ним стоят, отнюдь не дураки и знают, как найти болевые точки в сердцах власть имущих. Не исключено, что материалы хранятся и в другом месте – у боссов Джангирова. Но он рыба еще та. Даю рубль за сто, что этот сукин сын оставляет себе копии – ему ведь тоже нужно позаботиться о собственной безопасности. А у него замашки большого человека. Такие люди не доверяют никому.
Чисто интуитивно Клевахин наступил на больную мозоль помощника "положенца". Нет, Балагула не был ограниченным человеком. Он сразу понял, что ему сулит обладание такой ценной информацией. А если еще в доме Джангирова они отыщут и какие-то вещественные доказательства, то тогда Базуль может преспокойно удалиться на пенсию. Или еще дальше…
Балагула принял решение не без внутренней борьбы. Ему всегда нравился Клевахин, хотя теперь они были во враждующих лагерях. И помощник "положенца" был абсолютно уверен, что майор в случае отказа в помощи сам пойдет на штурм "крепости" Джангирова. Или найдет какой-то иной выход – Штымп никогда не отступал от задуманного.