Убитая пирамида
Шрифт:
– Он не успел со мной об этом поговорить.
– Какое упрямство! Не смог смириться с поражением и захотел разыскать то самое несуществующее тело! Почему он преследует меня с такой ненавистью?
– Пазаир – судья, ему нужна истина.
– Истина
– Ваши эмоции меня мало интересуют, полководец. Больше вы ничего не хотите мне сказать?
– Хочу, Нефрет.
Ашер развернул свиток.
– Это донесение, скрепленное печатью верховного судьи царского портика; факты проверены. Я получил его меньше часа назад.
– И что… там написано?
– Что Пазаир мертв.
Нефрет закрыла глаза. Ей захотелось угаснуть в одно мгновение, закрыться, подобно увядшему цветку лотоса.
– Несчастный случай на горной тропе, – объяснил полководец. – Пазаир не знал местности, но со свойственной ему опрометчивостью кинулся в безумную авантюру.
Слова застряли в горле, но Нефрет знала, что должна задать вопрос.
– Когда будет доставлено тело?
– Мы ведем поиски, но это безнадежно; реки в тех краях бурные, а ущелья неприступные. Я склоняюсь перед вашим горем, Нефрет; Пазаир был выдающимся человеком.
***
– Правосудия не существует, – сказал Кем, складывая оружие.
– Вы видели
– Он все ноги стопчет, но не успокоится, пока не найдет Пазаира; он убежден, что его друг не умер.
– А если…
Нубиец покачал головой.
– Я продолжу расследование, – заявила она.
– Бесполезно.
– Зло не должно восторжествовать.
– Оно всегда торжествует.
– Нет, Кем. Если бы это было так, не было бы Египта. Справедливость – основа этой страны, ее торжества всегда добивался Пазаир. Мы не можем смириться с ложью.
– Я буду с вами, Нефрет.
Нефрет опустилась на землю на берегу канала, там, где она впервые встретила Пазаира. Приближалась зима, сильный ветер теребил бирюзу у нее на шее. Почему драгоценный талисман не смог ее уберечь? Девушка неуверенно потерла камень между большим и указательным пальцами, думая о богине Хатхор – матери бирюзы и покровительнице любви.
Появились первые звезды, на землю заструился свет из иного мира; она вдруг остро ощутила присутствие любимого человека, словно граница смерти постепенно стиралась. Безумная мысль превратилась в надежду: ведь душа Беранира, убиенного учителя, наверняка печется о его ученике.
Да, Пазаир вернется. Египетский судья рассеет мрак, чтобы снова воссиял свет.