Убитых ноль. Муж и жена
Шрифт:
Признается, что даже хочет выразить тебе благодарность в предисловии.
Отвечаешь: если и вправду хочет отблагодарить, у тебя есть идея получше.
Он весь внимание.
Проглатываешь его устрицу, облизываешь губы и потом предлагаешь написать предисловие к новому психологическому триллеру, преподносишь его, как сенсацию.
Глаза у него зажигаются, спрашивает, кто автор.
Называешь имя подружки своей секретарши.
Не может быть, опять женщина.
Да, говоришь, но пусть не волнуется, ему даже встречаться с ней не нужно, и
Говорит, улыбаясь, что он тоже.
Смеешься.
Тоже смеется, ну почему он ни в чем не может тебе отказать, соглашается прочесть.
Вам приносят кофе, оказываешься от сигары, из сумочки жены достаешь рукопись и кладешь на стол.
Не очень понимаешь, кто ты, но тебе плевать.
Все больше и больше.
Живешь себе и живешь, дышишь и хорошо, садишься, смотришь, слушаешь, нюхаешь, ешь, трогаешь, любишь — себя, жену, вашу кошку, соседа снизу или булочницу из булочной на углу, ничего ни от кого не ждешь, вообще ничего не ждешь, просто живешь.
Иногда ты смутно припоминаешь, что когда-то был писателем, что было время, когда тебе хотелось писать до душевной боли, но это время кажется тебе таким же далеким и непонятным, как детство.
И столь же печальным.
До чего же ты поначалу испугался, когда тест на беременность дал положительный результат. Сделал его прямо у жены в офисе.
Да ты просто впал в панику.
Дошел по стенке до лифта, цепляясь за стены, спустился на первый этаж, ни разу не взглянув в зеркало, и теперь идешь, пошатываясь, по улице в своем ультрасексуальном черном костюме, и какие-то прохожие даже спрашивают тебя, все ли у тебя в порядке.
Говоришь: да, не останавливаясь, ищешь парк, лавочку, место, где мог бы посидеть, и хватаешься руками за голову.
Ребенок.
У тебя будет ребенок.
Ты — первый мужчина на свете, который ждет ребенка.
С небольшой поправкой на то, что ты — все-таки женщина.
Твоя жена.
Жена задремала напротив стиральной машины, где крутится ваше белье, садишься рядом, ждешь, когда проснется.
Наконец она открывает глаза, поворачивается, приникает губами к твоим губам, засовывает язык тебе в рот.
Не мешаешь, но она чувствует, что ты не в себе, и спрашивает, в чем дело.
Мучаешься, не знаешь, как сказать, не находишь слов.
Пристально смотришь на стиральные машины.
Объявляешь жене, что она скоро станет папой.
У нее перехватывает дыхание.
Вместе с тобой смотрит на ваше белье, которое продолжает крутиться.
Ее красные трусики, которые ты надевал вчера, прилипли к стеклянному окошку.
Жена берет
Сжимаешь руку.
Смотрит тебе в глаза и говорит, что это невозможно.
Что невозможно.
Риск слишком велик.
Ничего подобного.
Вы не имеете права.
Имеете.
Стоит на своем.
Замечаешь, что ребенка-то ждешь ты, а не она.
Упирается — тело-то все же ее.
Отвечаешь, если хотела делать аборт, надо было раньше думать.
Хмурит брови, объясняет, что дело вовсе не в аборте.
Тогда в чем.
Смотрите на других посетителей прачечной, одни возятся с бельем, другие сидят без дела.
Какой-то мальчуган перестает помогать маме, подходит к вам и спрашивает у жены, будут ли они сегодня играть.
Жена недоуменно смотрит на него.
Кивком головы указываешь на игровые автоматы у дальней стенки.
Жена говорит «нет», видит, как расстроился малыш, говорит «да».
Встает, мальчуган берет ее за руку и ведет к автомату, жена послушно идет, оглядываясь на тебя, тем временем мама малыша, провожая их взглядом, наполняет три машины бельем.
Жена разглядывает игровой автомат, выгребая из кармана мелочь. Малыш спрашивает, может ли он сам опустить монетки, жена говорит, конечно, отдает их ему.
Табло зажигается, лицо малыша сияет, жена придвигается к экрану, раздается удар гонга, и старик-японец принимается объяснять, что он собрал у себя лучших в мире воинов, чтобы они бились между собой не на живот, а на смерть.
После чего взвивается в воздух, с криком выставляя ногу вперед.
Экран делится на двое, малыш спрашивает, кого выбирает жена, до нее доходит, что речь идет о герое, и она, не раздумывая, выбирает девицу, мальчуган, смеясь, подшучивает над ней и выбирает себе лысого, усатого боксера голого по пояс, который злобно рычит.
Твоя жена — из джунглей Амазонии, ее волосы стянуты в хвост, и она — чемпионка по капоэйра. Боксер показывает на нее пальцем и хохочет, снимает свои перчатки, поигрывает кулаками.
Жене почти страшно.
Она следит за малышом краем глаза, как и он, хватается за джойстик, жмет на кнопки.
Встаешь и тихонько подходишь поближе.
Жена даже не успевает понять, зачем нужны кнопки, малыш несется во всю прыть, жена выбирается из джунглей Амазонии, воет от боли, получая удар за ударом, умирает, истекая кровью.
Быстро возвращаешься туда, где сидел.
Малыш смотрит на нее печально, говорит, что ты сегодня никуда не годишься.
Жена говорит, что ей жаль, что думает о другом, игра начинается по новой, боксер опять, что есть мочи, лупит чемпионку-капоэйристку, а жена оглядывается на тебя через плечо и улыбается.
Возвращаетесь после первого УЗИ, жена захлопывает дверь квартиры и снова говорит, что это не обсуждается.
Сейчас не Средние века.