Убивают не камни

Пушной Валерий

– Ты не ошибаешься, Глеб? Это действительно твой двоюродный брат? Посмотри. По документам это Павлов Иван Иванович.

Глянув, Глеб покрутил в руках и положил на стол:

– Могу сказать только одно. Видно, Павлу зачем-то понадобилась эта липа. Я вижу это первый раз. И никогда разговора с ним на подобную тему у нас не было. Самому теперь интересно, зачем ему понадобился паспорт на другую фамилию? Между тем, это Шехов, мой двоюродный брат. Мы с ним вот с таких лет росли вместе. Мои родители воспитывали его как своего сына. Я уже рассказывал, утром он

мне звонил, мы с ним говорили. У него ко мне был какой-то серьезный разговор. Но какой, он не сказал, и я даже не догадываюсь, о чем хотел сказать. Но вот сейчас мне вдруг пришла мысль, может, не случайно он назвал номер двадцать три. Несколько раз повторил. В этом что-то кроется. А по поводу его личности можешь спросить у его охранников. Они за дверью топчутся.

Охранников задержали, в этих обстоятельствах они первые попадали под подозрение.

Опера тщательно осмотрели номер. Телефона Шехова не было.

После Корозова Акламин пригласил дежурного администратора. Девушка вошла из коридора, опасливо поглядывая на дверь во вторую комнату. Вся была как на иголках. Труп в ее смену. Это серьезно. Она определенно перепугалась. Теперь затаскают. Теперь всех собак на нее вешать будут.

На вопросы Аристарха отвечала скованно, зажималась, проглатывала слова. Среди прочих вопросов, связанных с убийством в номере, Аристарх задал и другой:

– А кто у вас жил в двадцать третьем номере?

– В журнале учета все записано, – быстро, без запинки проговорила девушка, – можно прямо сейчас посмотреть.

– Я бы хотел посмотреть прямо сейчас, – сказал Акламин и отправил ее за журналом, а сам пригласил поочередно к себе дежурную по этажу и уборщиц в номерах, чтобы задать вопросы им.

Приостановившись в коридоре, Корозов вспоминал, не упустил ли какие детали в своем рассказе, которые могли бы помочь Аристарху.

Видел, как к нему прошла дежурный администратор, как она потом быстро выбежала из номера и заспешила вниз по лестнице. Видел, как дежурная по этажу и уборщицы пугливо жались к стенке возле двери номера, ожидая вызова для беседы. Окинул взглядом сбившихся в кучку любопытствующих постояльцев из других номеров, вздохнул и стал медленно вместе с Исаем спускаться в холл гостиницы.

Направился на ресепшен, увидав за стойкой склонившуюся над столом дежурного администратора, чтобы узнать, кто проживал в двадцать третьем номере? Девушка сидела на стуле неподвижно, уронив руки и голову на столешницу. Как будто дремала. Поразился, нашла время дремать. И вдруг заметил на ее голове кровь. Оглянулся на Исая:

– Посмотри! – показал на кровь.

Начальник охраны метнулся за стойку, пощупал у девушки пульс.

– Ну? – спросил Глеб.

– Живая, – приподнял ее голову.

Девушка дышала. Глеб облегченно вздохнул, фу-ты, час от часу не легче. Похоже, в этой гостинице все заварено вкрутую. Помог Исаю перенесли девушку на один из диванов в холле. Ее окружили невесть откуда взявшиеся работники гостиницы, стали оказывать первую помощь, приводить в чувство.

Она

открыла глаза, долго смотрела непонимающими глазами на людей. А когда стала постигать, что с нею и, видно, что-то вспомнив, в горячке начала подниматься. Ее пытались удержать, но она настырно оттолкнула всех и села. Огляделась, встала на ноги, и, покачиваясь, двинулась к своему рабочему месту. При этом повторяла:

– Мне срочно надо, меня ждет полиция.

Подошла к столу, и только тут до ее сознания окончательно дошло, что некоторое время назад здесь за этим столом с нею что-то произошло, вспомнила, как заметила сбоку от себя мужскую фигуру, которая стремительно зашла за стойку, а дальше ее память отсекло.

– Я хотела сказать ему, что за стойку посторонним заходить не положено, – пролепетала она растерянно и руками схватилась за голову, ощутила боль и запекшуюся кровь на волосах, посмотрела на свои пальцы, они были в крови.

– Ты запомнила его лицо? – спросил Исай.

– Нет, – испуганно отозвалась она. – Я не видела его. Только рубашку. – Взгляд ее пробежал по столешнице, она торопливо взяла журнал и озадаченно замерла.

Корозов внимательно смотрел на нее:

– Что-то не так? – спросил, наблюдая, как изменились ее лицо.

– Да, – кивнула она и неуверенно произнесла. – Все не так. Вот здесь лежали квитанции с анкетами. Где они? Их нет. Я их не вижу. Пропали.

Исай грудью навалился на стойку:

Посмотри внимательней. Может в стол сунула и забыла.

– Нет, это исключено, – она задвигала ящиками стола. – Нету. Их совсем нету. Ни одной.

В гостинице существовал порядок, по которому приезжающие гости сами заполняли коротенькую анкету и расписывались в ней. Анкеты лежали в картотеке на столе у дежурного администратора до тех пор, пока человек не выезжал из гостиницы. Когда посетитель покидал гостиницу, ему выписывали квитанцию, а к ее копии подкалывали анкету, и раз в сутки накопившиеся документы передавали в бухгалтерию.

Придя на смену, девушка приняла их от сменщицы, сколола все вместе, чтобы отнести в бухгалтерию. Но развернувшиеся в гостинице события отвлекли от бумаг, и она вспомнила о них лишь теперь. Перелистала журнал. С ним все как будто было в порядке. Глеб обернулся к собравшимся в холле людям:

– Из вас никто не заметил этого мужчину? – обвел всех глазами.

Большинство стало пожимать плечами и отрицательно закрутило головами. Но вперед выступила пожилая дама в очках, в красивой кофточке и в длинной юбке:

– Я не видела, как ударили девушку, – проговорила она тоном весьма культурного человека, – но видела, как из холла выбежал молодой человек. Я как раз входила с улицы. Он попался мне навстречу. Знаете, такой, ну, этакий, невзрачный, ну, в общем, ничего особенного. Как все молодые люди в нынешнее время. В обыкновенном пиджаке.

Толпа устремила на нее свои взгляды, а Корозов попросил вспомнить приметы молодого человека. Пожилая дама обидчиво, видя, что ее объяснение не удовлетворило Глеба, фыркнула: