Убийца без лица

Манкелль Хеннинг

На Бьёрке была цветастая рубашка, купленная в Испании. Он уселся на шаткий стул у окна.

— Я хотел обсудить, что у нас с Ленарпом. Все материалы я прочитал. Много дыр. По-моему, тебе стоит передать дело Рюдбергу, а самому заняться Рюне Бергманом. Должен же он расколоться, в конце концов.

— А что думает Рюдберг?

— Я еще с ним не говорил.

— Лучше сделать наоборот. У Рюдберга больная нога, а там предстоит еще много беготни.

Что вообще-то было правдой. Однако дело было вовсе не в больной ноге Рюдберга.

Он хотел продолжить охоту сам.

Работа

в полиции всегда предполагает взаимодействие, но эти убийцы — его, Валландера.

— Есть еще вариант. Бергманом займутся Сведберг и Ханссон, — предложил Бьёрк.

Валландер кивнул. Это ему на руку.

Бьёрк осторожно поднялся, боясь, что стул под ним сломается.

— Нужна новая мебель, — сказал он.

— Нужно больше полицейских, — ответил Валландер.

Когда Бьёрк ушел, Курт Валландер сел за машинку составлять подробный рапорт о задержании Рюне Бергмана и Вальфрида Стрёма. Он решил написать так, чтобы Аннет Бролин не к чему было придраться. На это ушло два часа. В четверть одиннадцатого он вынул из машинки последний лист, подписал и отнес рапорт Рюдбергу.

Рюдберг сидел у стола, вид у него был усталый. Когда Валландер вошел, он как раз закончил говорить по телефону.

— Я слышал, Бьёрк хотел нас разлучить, — сказал он. — Рад, что мне не придется возиться с Бергманом.

— Прочитай. — Валландер протянул ему рапорт. — И если у тебя нет возражений, отдай Ханссону.

— Сведберг уже пытался расколоть Бергмана с утра пораньше, — сообщил Рюдберг. — Молчит как рыба. Хотя сигареты совпадают. Та же марка, что и окурки с поля.

— Что там еще вылезет? — задумчиво произнес Валландер. — Кто стоит за всем этим? Неонацисты? Расисты, которых в Европе все больше? Это вообще непостижимо — выйти на дорогу и застрелить неизвестного человека только потому, что он черный?

— Не знаю, — сказал Рюдберг. — Но, похоже, с этим мы будем сталкиваться все чаще.

Валландер пошел в крыло, где размещалась прокуратура. Аннет Бролин была в суде. Он оставил букет девушке в приемной.

— У нее день рождения? — поинтересовалась она.

— Вроде того, — ответил Валландер.

В кабинете его дожидалась Кристина. Когда он проснулся утром, ее уже не было.

Она побывала в больнице. Успела поговорить и с врачом, и с куратором.

— Папе, кажется, получше, — рассказывала она. — Они не думают, что это хроническое слабоумие. Скорее всего, помрачение сознания было случайным. Мы договорились, что ему будут регулярно помогать на дому. Я зашла спросить, не отвезешь ли ты нас сегодня в двенадцать? Или дай мне твою машину.

— Конечно, отвезу, — сказал Валландер. — А кто будет ему помогать?

— Я должна встретиться с одной женщиной, она живет недалеко от папы.

Курт благодарно посмотрел на сестру:

— До чего же хорошо, что ты приехала! Мне одному нипочем бы со всем этим не справиться.

Договорились, что он подъедет в больницу сразу после двенадцати. Когда сестра ушла, Валландер прибрал на столе и положил перед собой папку с материалами следствия по делу убийства Юханнеса и Марии Лёвгрен. Папка была уже очень толстая. Пора снова браться за дело.

Бьёрк

распорядился, что этим будут заниматься четверо, но поскольку Неслунд слег с гриппом, то сегодня у Рюдберга они собрались втроем. Мартинссон был молчалив и рассеян. Валландер все время вспоминал, как тот быстро и уверенно успокоил безутешную вдову в Хагехольме.

Начали с того, что еще раз тщательно просмотрели все материалы. Мартинссон раскопал кое-какие дополнительные сведения в базе данных Управления государственной полиции. Валландер придавал огромное значение этому медленному и тщательному осмыслению малейших деталей. Непосвященному подобная кропотливая возня показалась бы невыносимо скучной, но трое полицейских понимали, насколько она важна. Истина могла скрываться за самыми неприметными и, на первый взгляд незначительными подробностями.

Они выделили направления, с которых следовало начать.

— Ты должен заняться поездкой Лёвгрена в Истад, — сказал Валландер Мартинссону. — Нам нужно знать, каким образом он добирался сюда и как вернулся назад. Надо проверить, не было ли у него ячеек в других банках. Выяснить, что он делал в тот час, пока во втором банке был обед? Может быть, заходил в магазины, покупал что-то? Не видел ли его кто-нибудь?

— По-моему, Неслунд уже обзвонил банки, — ответил Мартинссон.

— Тогда позвони ему домой и спроси. Мы не можем ждать, пока он выздоровеет.

Решили, что Рюдберг поедет к Ларсу Хердину, а Курт Валландер — в Мальмё, поговорить с человеком по имени Эрик Магнуссон — как считал Йоран Буман, тайным сыном Юханнеса Лёвгрена.

— Остальное пока подождет, — сказал Валландер. — Начнем с этого. Встретимся в пять.

Прежде чем ехать в больницу, он позвонил Буману и поговорил с ним об Эрике Магнуссоне.

— Он работает в губернском муниципальном управлении, — сказал Йоран Буман, — правда не знаю кем. У нас выходные были тоже не сахар. Сплошные пьянки и драки, так что я ничего не успел по твоему делу.

— Я его найду, — успокоил коллегу Курт Валландер, — и позвоню тебе. Самое позднее — завтра с утра.

Сразу после полудня он поехал в больницу. Сестра ждала его в вестибюле, и они вместе поднялись на лифте в терапевтическое отделение, куда отца перевели после суточного наблюдения.

Выписку уже оформили, и отец ждал их на стуле в коридоре. В шляпе и с чемоданом, тем самым, с грязным нижним бельем и красками. А костюма Курт Валландер не узнал.

— Это я ему купила, — ответила Кристина на его молчаливый вопрос. — По-моему, прошлый он покупал лет тридцать тому назад.

— Как дела? — спросил отца Курт Валландер.

Отец печально смотрел ему прямо в глаза. Курт понял, что он пришел в себя.

— Очень хочу домой, — коротко сказал он и поднялся.

Курт взял его чемодан. Отец оперся на руку Кристины. Во время поездки в Лёдеруп он сидел с ней на заднем сиденье.

Валландер торопился в Мальмё. Он обещал вернуться к шести. Сестра осталась на ночь. Она попросила Курта купить чего-нибудь к ужину.

Отец немедленно переоделся в свою богемную блузу, и, не успели они оглянуться, он уже стоял перед мольбертом.