Убийца чародеев
Шрифт:
Я подхватил кусок дерева и швырнул туда, где должна быть тварь. Брошенный обломок почти сразу отскочил обратно, попав мне в грудь. Она надо мной!
Сильный толчок ногами бросает меня вперед очень вовремя – монахиня в бешенстве, щепки прямо волной осыпают спину. В плечо ударило что-то твердое и тонкое. Она нащупала меня. Почти сразу трапеция рванула острая боль. Немного выше и задело бы шею.
В спину пришлось сразу два удара, но стеклянные конечности соскользнули по ребрам. Спасла Железная кожа. Я ощутил сильное давление сверху, а затем на меня будто положили
Не могу вдохнуть. Еще пара секунд и она мне потроха выдавит или в лепешку расплющит. Я поспешно обратился к гримуару, отменяя Сокрытие бездны.
Ничего! Черт возьми ничего! В прошлый раз оно получилось само собой.
– Итак, третья истина, - прозвучал спасительный голос Маат. – Не говорил высокомерно. Альбертина тридцать два раза, Каин три.
Вес на спине сразу уменьшился и смог легко скинуть монахиню. Вернувшееся зрение не позволило сразу отыскать врага – тварь сильно уменьшилась, едва доставая мне до колена.
Тысяча ударов дракона. Я распрямился и энергия хлынула в кулаки, превращая их в стальные поршни, уничтожающие любое препятствие. Настоятельницы успела увернуться от первого десятка, но я смог загнать ее в угол.
Стеклянное не желало разрушать даже под давление мощных ударов, идущих на невероятной скорости. Кулак скользнул вбок, отведенный стеклянной лапкой и выбил бревно, куда сразу же поспешила улизнуть тварь. Мои пальцы сжались на прозрачной ноге и я отшвырнул монахиня к алтарю, но умения пришлось прервать.
– Итак, четвертая истина. – скорость оглашения стала заметно быстрее. – Не произносил проклятий. Альбертина сто двадцать пять. Каин тысяча девятьсот одно.
Жаль… Жаль, что я так мало проклинал чертовых магов.
Внимание. На вас наложен эффект «Частичная дематериализация»
Я упал на пол. Вместо правой ноги – ровный обрубок. Никакой боли нет, словно у меня вовсе не было нижней конечности. Стеклянный монстр увеличился в размерах и стуча лапами, помчался ко мне. От двух первых ударов я увернулся перекатом, но третий ударил в грудь. Кости затрещали, но выдержали, однако теперь я в полной власти настоятельницы.
Золотистая жидкость капнула из рта монахини мне на лицо, неожиданно оказавшись очень холодной. Глаз Альбертины несколько раз провернулся и золотой зрачок уставился точно на меня. Две стеклянных лапы приподнялись и возле длинных пальцев сформировались сфера света, заполняя все вокруг своим сиянием.
С мерзким стрекотом монахиня обрушила на меня световые шары. Холодная обжигающая мощь, что могла разложить мое тело на атомы. В последнее мгновение ей навстречу вырвался черный вихрь, сбивая траектория сфер. Одновременно с моей атакой в стеклянной груди я увидел яркий отблеск, и кончик светового меча застыл в сантиметре от моего носа.
Тяжелый удар шипастой латной рукавицей отбросил монахиню к дальней стене. Мирослава стояла надо мной – истекающая золотым ихором, в промокшей рубашку и одной перчатке.
– Вставай, - она подала мне руку. –
Я хмыкнул, протягивая ей левую руку, без когтей. Удержаться на одной ноге я мог, но пришлось опереться на чудом уцелевшую скамейку. Настоятельница оправилась от удара, но ее прозрачное тело начало наполняться горячим красным светом. Человеческие останки начали отекать и плавиться, превращаясь в темно-коричневую бурду, растекающуюся по туловищу твари.
Стекло на боках монахини лопнуло и оттуда выплеснулась коричневая жижа. На стеклянных руках появились многочисленные выросты, похожие на острые шипы. Набухшая голова с ярко сияющим золотым глазом в центре, съехала набок, и обзавелась длинными стеклянными клыками, выходящими из верхней челюсти. Из отверстий с гноем полезли новые конечности, делая Альбертину похожей на многоножку из грязно-коричневого стекла.
Мирослава исчезла, а мне в лицо ударил ветер от сумасшедшей скорости движения. Боевая перчатка столкнулась с тонкой стеклянной лапой и не смогла продвинуться даже на сантиметр. Мирослава смазанным движением отвела руку и нанесла еще более сокрушительный удар, но конечности многоножки были быстрее, хоть ей и пришлось использовать дева лапы.
Почти полуметровые пальцы обхватили кулак Мирославы и мог поклясться, что слышал, как заскрипел под давлением металл. Святую спасло три призрачных распятия подряд, прижавшие тварь к стене и заставившие ее ослабить хватку.
Монахиня извернулась под натиском эфемерного креста и лягнула девушку с такой силой, что та буквально пролетела мимо меня. Святая приземлилась кувырком и снова сделала рывок на невероятной скорости, подняв в воздух мелкие щепки.
Многоножка выставила две пары конечностей, но от удара даже часовня дрогнула. Альбертина же выглядела целой и невредимой, несмотря на удары, что могли превратить валуны в пыль.
– Итак, пятая истина, - раздался роковой голос Маат. – Не предавай. Альбертина, моя хорошая девочка, получает ноль. Ух, какой она все же ангелочек. А ты, Каин, может сам огласишь свой результат?
– Один. И я заплачу за него, но не тебе, Маат, - ярость душила меня, заставляя выплевывать эти слова.
Внимание! На вас наложен негативный эффект «Проклятие Маат». Треть от ран нанесенного противнику перенаправляется вам в виде заклинания «Слезы богини правосудия».
Святая превратилась я белое, смазанное пятно, обрушивая на монахиню шквал ударов, каждый из которых заставлял часовню дрожать. Тварь использовала для защиты пять рук, но последняя атака святой прорвала ее защиту, врезавшись в грудь. От места попадания пошла сетка трещина, а рука девушки ловко провернулась, хватая рукоять светового меча.
Со скрежетом меч вышел из тела настоятельницы, и Мирослава круговым движением отсекла несколько пальцев на выставленной руке противника.
С хрустальным звоном у крыши часовни появилась стеклянная сосулька, устремившаяся вниз. Ее массивное окончание сияло и оставляло хвост из золотистого цвета, осыпающегося вполне реальными каплями раскаленного вещества.