Убийца и подземный мир
Шрифт:
Когда она вспомнила о Донвале, в третьей от сцены ложе было пусто.
Селена не заметила, как ушли Аробинн, Саэм и Лисандра. Прекратив аплодировать, она просто стояла, разглядывая занавес и музыкантов, которые неторопливо убирали в футляры свои инструменты и гасили свечи.
Из театра она уходила последней.
В тот же вечер, после спектакля, Аробинн устроил в Башне очередное празднество для Лисандры и ее хозяйки. В числе гостей были философы, писатели и художники, к которым он в данный момент благоволил. Все это происходило в дальней гостиной, однако музыка
Она вовсе не устала. Возможно, спектакль забрал у нее слишком много эмоций, но ложиться спать в половине одиннадцатого ей совсем не хотелось. Она же не немощная старуха, а Селена Сардотин — освободительница рабов, похитительница астерионских лошадей и спасительница Немого Учителя.
Аробинн любил музыку, и в его Башне было несколько комнат для музицирования. Селена выбрала ту, куда почти не долетал шум празднества. Она зажгла две свечи на столике и сняла чехол с клавикордов. Музыке Селена начала учиться в десятилетнем возрасте, по настоянию Аробинна. Он говорил, что ассасин, не разбирающийся в искусстве, — это просто мясник. Селене не пришлось заставлять себя усаживаться за клавикорды. Она играла много и охотно. Перестав брать уроки музыки, Селена продолжала играть для себя. Иногда для Аробинна. Но для его гостей она не играла никогда.
Музыка балета и сейчас звучала у нее в мозгу, повторяясь снова и снова. Вместо барабана, ритм отбивало ее сердце. Селена дорого дала бы, чтобы услышать эту музыку еще раз. Особенно завершающую сюиту.
Она уселась на скамейку, подняла крышку инструмента и попыталась наиграть хотя бы несколько тактов. Музыка словно дразнила ее. Внутри Селена слышала безупречные звуки, но пальцы воспроизводили что-то иное. Она уже подумала, не бросить ли это занятие, потом решила попробовать еще раз. Постепенно мелодия под ее пальцами становилась похожей на ту, что она слышала в театре.
Селена сумела воспроизвести лишь несколько музыкальных фраз. А ведь их было гораздо больше. Клавикорды не могли заменить многоголосия оркестра. Даже если она все сыграет правильно, это будет лишь бледной копией услышанного в театре. Самое печальное, что даже музыка, звучавшая внутри, постепенно начинала слабеть. Оттуда выпадали целые куски.
Закусив губу, Селена еще несколько минут мучила клавикорды, но потом с досады шумно захлопнула крышку, задула свечи и вышла. В коридоре, прислонившись к стене, стоял Саэм. Значит, он слышал все ее музыкальные потуги?
— Похоже, но не совсем то, — сказал он.
Можно подумать, она сама не знает, что «не совсем то»! Бросив на Саэма испепеляющий взгляд, Селена повернулась и пошла к себе, хотя знала, что будет полночи ворочаться с боку на бок.
— Представляю, какая это пытка: слышать музыку в голове и не суметь ее воспроизвести, — продолжал Саэм, идя за нею.
Темно-синий камзол красиво оттенял загар на его лице.
— Я всего лишь немного подурачилась, — сказала Селена. — Сам знаешь: невозможно быть лучшим всегда и во всем. Да это было бы и несправедливо
В гостиной кто-то заиграл веселую непритязательную мелодию. Селена подумала, что такие пустячки она могла бы играть сутки напролет.
— А почему ты после спектакля не проследила за Донвалем? — вдруг спросил Саэм. — У тебя же осталось всего четыре дня.
Селена остановилось. Ее захлестнуло новой волной желания еще раз услышать музыку к сегодняшнему балету. Селена не удивилась, что Саэм все знает о предстоящем деле.
— Есть вещи более важные, чем смерть.
— Я знаю, — тихо сказал Саэм, и его глаза вспыхнули.
Ей хотелось высвободиться из-под его взгляда, но Саэм не отводил глаз. Наверное, его слова на что-то намекали. Но на что?
— Почему ты помогаешь Лисандре? — спросила Селена, сожалея о заданном вопросе.
— Не понимаю, почему ты ее так невзлюбила. Это она на людях ведет себя как дурочка. А вообще-то, она… лучше, чем ты думаешь. Только не надо на меня бросаться и откусывать голову за эти слова. Ты дразнишь Лисандру, говоришь ей колкости, она отвечает тем же. Только и всего. А ведь она, как и мы, не выбирала себе ремесло. — Саэм встряхнул головой. — Ей совсем не надо, чтобы ты ею восхищалась. Просто признай за ней право на существование.
Селена стиснула зубы. Так и есть: Саэм все лето провел с Лисандрой, и наедине с ним она показалась ему другой. Более привлекательной.
— Честно говоря, мне плевать на ее существование. А ты не ответил на мой вопрос. Почему ты ей помогаешь?
Саэм пожал плечами.
— Потому что это распоряжение Аробинна. А поскольку я не хочу, чтобы мое лицо еще раз превратилось в кровавое месиво, я счел за благо не задавать ему лишних вопросов.
— Постой… так он и тебя избил?
Саэм усмехнулся, но промолчал, увидев слугу с подносом, уставленным винными бутылками. Наверное, им было бы лучше найти укромное место, где их никто не подслушает, но мысль остаться с Саэмом наедине как-то странно будоражила Селену. Саэм дождался, пока слуга скроется за дверью гостиной, и лишь тогда заговорил:
— День я провалялся без сознания и еще три — в полусознательном состоянии.
Селена заковыристо выругалась.
— Тебя он в наказание отправил в Красную пустыню, — тихо продолжил Саэм. — А меня — заставил смотреть на твое избиение. Это было моим наказанием.
— Но почему?
Еще один вопрос, который Селена не собиралась задавать.
Саэм подошел к ней почти вплотную и сказал:
— После того, что мы устроили в Бухте Черепов, ты и сама найдешь ответ.
Однако Селене вовсе не хотелось искать ответ. У нее на языке вертелся третий вопрос, тоже не стоивший того, чтобы его задавать:
— Ты собираешься делать ставки на смотринах Лисандры?
Саэм громко расхохотался.
— Ставки? Селена, да ты что? У меня нет таких денег. Деньги, которые я получаю, я отдаю Аробинну, выплачивая долг. Даже если бы я хотел…
— А ты хочешь?
— Почему это тебя так занимает? —натянуто улыбнулся Саэм.
— Мне любопытно знать, не вышиб ли тебе Аробинн мозги?
— Боишься, что у нас с Лисандрой летом был роман?
Он продолжал улыбаться. Селене хотелось впиться ногтями в его загорелое лицо, но она избрала другое оружие.