Убийца Леди

Макбейн Эд

Хоуз вышел из квартиры. Он побеседовал с тремя остальными жильцами, квартиры которых находились на той же лестничной клетке. Двое из них клялись и божились, что сегодня в восемь утра поганая машинка Баннистера уже стучала. Вообще-то она застрекотала в половине седьмого и до сих пор не останавливается.

Хоуз поблагодарил их и вернулся в участок.

На часах было 12:23.

Очень хотелось есть.

Глава 7

Мейер Мейер поднял штору.

Зарешеченное окно выходило в парк; стол у окна, за которым перекусывали детективы, осветился солнцем.

Карелла сидел напротив окна и смотрел на парк через дорогу. От улицы парк отделяла бетонная ограда, которую обступали кусты.

— А может, псих вовсе не имеет в виду какую-то конкретную женщину, — предположил Мейер. — Может, мы взяли ложный след…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Карелла, впиваясь зубами в бутерброд. Обед заказали в «Деликатесах Чарли» за углом. Никакого сравнения с сандвичами, которые готовила Тедди, жена Кареллы.

— Мы исходим из того, что наш псих имеет в виду какую-то определенную женщину, — повторил Мейер. — Женщину, даму, иными словами, Леди. Возможно, все не так.

— Продолжай, — попросил Хоуз.

— Сандвич — просто ужас, — пожаловался Карелла.

— С каждым разом все хуже и хуже, — согласился Мейер. — Кстати, Стив, недалеко открылась новая закусочная. «Золотой горшок». Видел? На Пятой, если повернуть с Калвер-авеню. Уиллис там обедал. Говорит, вполне съедобно.

— Доставка у них есть? — поинтересовался Карелла.

— Если нет, они проходят мимо золотой жилы, — решил Мейер. — В нашем участке любят пожрать!

— Так что насчет Леди? — напомнил Хоуз.

— Он хочет, чтобы я думал еще и во время обеда, — проворчал Мейер.

— Обязательно нужно было поднимать штору? — спросил Карелла.

— А что? — отозвался Мейер. — Пусть нам светит солнце.

— Мне слепит глаза, — объяснил Карелла.

— Так передвинь стул.

Карелла отодвинул стул назад.

— Как насчет… — начал Хоуз.

— Ладно, ладно, — перебил его Мейер. — Вижу, кое-кому не терпится. Кое-кто мечтает стать комиссаром полиции.

— И станет, — заявил Карелла.

— Представьте, будто то чертово письмо клеили вы, — сказал Мейер. — И просматриваете «Нью-Йорк таймс» в поисках нужных слов. Предположим, вы всего-навсего хотите сообщить: «Сегодня в восемь вечера я собираюсь убить женщину. Попробуйте меня остановить!» Вы следите за ходом моей мысли?

— Я слежу, — откликнулся Хоуз.

— Хорошо. Итак, вы начинаете поиск. Вам не удается найти слово «восемь», и вы начинаете импровизировать. Вырезаете восьмерку с рекламы пива «Баллантайн». Затем вы не находите слов «Я собираюсь», но находите «убью» и наклеиваете его взамен. Вполне возможно, то же самое произошло и со словом «Леди»!

— Что ты имеешь в виду?

— Предположим,

тебе понадобилось слово «женщина». Ты прочитываешь весь воскресный выпуск от корки до корки, но нужного слова там нет. Смотришь раздел «Книжные новинки» и натыкаешься на название романа, в котором есть слово «Леди». Почему бы и нет? — говоришь ты себе. Женщина, дама, леди — один черт. И вырезаешь слово «Леди». Случайно оно набрано с заглавной буквы, потому что входит в название романа. Но тебя это не беспокоит; главное — слово имеет нужное для тебя значение. Однако слово может сбить копов с толку, и они начинают искать конкретную женщину по кличке Леди. А на самом деле никакой Леди и нет!

— Если у этого типа хватило терпения вырезать каждую букву в слове «сегодня», — вмешался Карелла, — значит, он точно знал, что хочет сообщить. Если бы он не нашел нужное слово, он собрал бы его по буквам.

— Может, да, а может, и нет, — возразил Хоуз.

— Существует масса способов сказать «сегодня вечером», — объявил Мейер.

— Тогда, если следовать твоей версии, он мог бы написать просто «вечером», — заметил Карелла. — Но нет, наш псих хотел сказать именно «сегодня вечером» и вырезал слово «сегодня» по буковкам. Her, Мейер, мне твоя версия не нравится. — Он снова передвинул стул. — В парке что-то блестит — и светит мне прямо в глаза.

— Не нравится моя версия — не надо, — заявил Мейер. — Мне просто кажется, что наш псих готов убить любую женщину, женщину вообще, а не какую-то определенную даму по кличке Леди.

Карелла задумался.

— Если так, — произнес Хоуз, — у нас ничего нет. Жертвой может стать любая женщина в городе. С чего начать?

— Не знаю, — пожал плечами Мейер и отпил глоток кофе. — Не знаю.

— В армии, — вдруг медленно проговорил Карелла, словно что-то вспоминая, — нас всегда предупреждали…

Мейер повернулся к нему:

— Что?

— Бинокль, — сказал Карелла. — Там бинокль.

— Что такое?

— В парке, — пояснил Карелла. — Вот откуда солнечные зайчики. Вот что слепит мне глаза. Кто-то смотрит в бинокль.

— Ну и пусть, — отмахнулся Мейер. — Но если жертвой может стать любая женщина, у нас всего один шанс из пяти миллионов остановить…

— Кому понадобилось глазеть в бинокль на полицейский участок? — медленно спросил Хоуз.

Внезапно до всех дошло.

— Ему оттуда видна наша комната? — заинтересовался Хоуз.

— Наверное, — предположил Карелла.

Все невольно понизили голоса, словно невидимый соглядатай мог их подслушать.

— Продолжайте сидеть и разговаривать, — прошептал Хоуз. — А я выйду черным ходом.

— Я с тобой, — предложил Карелла.

— Не надо. Он может сбежать, если увидит, что из комнаты вышло много народу.

— Так, по-твоему… — начал было Мейер.